— Похоже, ты собираешься платить мне слишком мало, — выговариваю я медленно, пытаясь решить, хочу ли работать на человека, к которому меня безумно влечет, и который предупредил, пусть и один раз, что намеревается преследовать меня… Понятия не имею, что он со мной сделает, когда поймает, но у меня также нет времени на проигрывание сценариев, потому что если я сделаю это, в итоге превращусь в растекшееся на полу желе.
Стоявший позади меня Малкольм, кажется, задыхается, но, судя по блеску в глазах Йена, могу сказать, что он совсем не обижается.
— Если справишься с работой, получишь бонус.
Он называет сумму, Малкольм начинает кашлять, у меня же кружится голова. Бонус в полмиллиона долларов? Я могла бы купить квартиру, когда перестану на него работать.
— Что я должна делать? — спрашиваю я, но не знаю, заботит ли это меня сейчас.
До тех пор, пока мне не нужно кого-то убить, пытать или раздвигать ноги, я точно буду в деле, и, возможно, даже сделаю что-то из выше перечисленного.
— Подпиши соглашение, — он пододвигает ко мне бумаги.
— Должна ли я спать с кем-нибудь?
— Нет.
— Даже с тобой? — я всматриваюсь в него сквозь ресницы, не обращая внимания на стоящего позади Малкольма. По лицу Йена пробегает улыбка. Он наклоняется ближе таким образом, что только я могу его услышать.
— Конечно, если захочешь, — делает он паузу, после чего добавляет, — а ты захочешь.
Фыркаю от отвращения лишь для того, чтобы скрыть тепло, охватившее мое тело от его провокационных слов, я с презрением смотрю на бумаги.
— И чем мне это грозит?
— Если проболтаешься, заберу все деньги назад. Малкольм уволит тебя, а я разрушу твою жизнь. Позабочусь, чтобы ты никогда не смогла найти другую работу, — произносит он спокойно, словно читает список покупок. На этот раз по спине скользит страх. — Но, я не думаю, что ты станешь разглашать информацию.
— Откуда знаешь?
Но он прав. Я не проговорюсь, даже если сделка не состоится. Я не стукачка.
— Потому что ты преданная. Очень преданная. Ты не желаешь слышать плохого о своем брате и ведешь дела с сомнительными людьми только потому, чтобы обеспечить лучшую жизнь для кого-то из своих близких.
Интересно, что ему рассказал Малкольм.
— Но ты мне не семья.
Он наклоняется ближе, я чувствую аромат его лосьона и теплый мужской запах. Счастье — не теплый щенок[1]. Это глубокий мужской запах кого-то, кто обнимет своими большими руками так, что ты станешь купаться в нем. А прямо сейчас я умираю от желания просто перелезть через стол и сесть к нему на колени — настолько он восхитительно пахнет.
— Но ради денег ты ведь сможешь притворяться? — спрашивает Йен.
Когда он отодвигается, в его глазах мелькает удовлетворение и чистое мужское желание. И как же мне удастся поработать на него три месяца и не оказаться в его постели?
— Я даже не знаю, о чем идет речь. Это что-то незаконное? — задаю я вопрос.
Он стучит по бумаге своим ухоженным пальцем.
— Пока не подпишешь, нет.
Я могу отказаться. Могу попросить помощи у Малкольма, но воспоминания о том, как моя мама отворачивалась от меня, как доктор Чен спрашивал меня «Когда?», как все эти медицинские счета копились в углу… Я, конечно, годами могу заниматься посылками Малкольма и даже при этом никогда не вылезти из долгов.
Если честно, мне и секунды не нужно, чтобы поразмыслить об этом. Я ставлю свою неразборчивую подпись на черных линиях рядом с пальцем Йена.
— Отличная ручка к отличной тачке, — комментирую я, передавая ему тяжелую шариковую ручку.
— Все, что у меня есть, отличное, — заявляет он, заставляя меня почувствовать, будто мой язык на два размера больше.
— Как твоя мама, Малкольм? — спрашивает Йен, не отрывая глаз от моих.
— Она в порядке, — натянуто отвечает Малкольм. Всем становится ясно, что на самом деле это не так.
— Все еще в Атлантик-Сити?
Он резко кивает, и мне становится неловко. У мамы Малкольма проблемы с азартными играми, в этом и кроется некая причина того, почему мой брат в этом дерьме.
— Ты должен увезти её оттуда. Атлантик-Сити убивает людей, — беззаботные слова Йена звучат жестко. Похоже, у него есть еще одно выражение, и это выглядит пугающим. Мне больше нравятся его ухмылки. Складывая контракт втрое, он встает. С делами покончено.
— Я с нетерпением жду начала работы с тобой… — он делает паузу, и в его глазах появляется дьявольский блеск, — зайчонок.
— Ты действительно дьявол, — с трудом выдыхаю я, поскольку понимаю, что он говорит о нашей недавней стычке, когда он заявил мне, что я маленькая жертва.