— Что именно?
— Вид? Квартира?
— Малкольм! — я щелкаю пальцами перед его лицом. — Ты вообще слушаешь меня? У него моя мама. Теперь скажи мне, что ему нужно от меня.
Он зажимает пальцем ухо.
— Я рядом с тобой. Обязательно кричать?
— Да! — я немного повышаю голос и ударяю его по ноге. — Потому что ты не слушаешь меня.
Малкольм толкает меня назад, я чувствую, что мы как подростки, снова живущие в крошечной двухкомнатной квартире в Куинсе, не слишком далеко от его текущего места, спорящие о том, кто следующий будет первым играть в Sonic. Малкольм являлся именно таким, потому что он всегда был больше, сильнее и противнее меня.
— Разве он не сказал тебе?
— Нет, если бы он это сделал, была бы я здесь, разговаривая с тобой?
Он пожимает плечами.
— Я не знаю. Он связывался со мной, спрашивал, знаю ли я кого-то, кто мог бы справиться с деликатной ситуацией. Я отправил ему несколько человек, они не подошли ни для чего, что он там себе напридумывал и хотел. Ты была последней попыткой.
— Сколько он тебе заплатил?
Он посмотрел вниз на свою обувь, но я успеваю увидеть проблеск жадности в его глазах.
— Сколько? — спрашиваю я снова.
— Сто, — бормочет он.
— Он заплатил тебе сто тысяч долларов, чтобы ты нашел кого-то, кто смог бы выполнить его маленькое дельце? Здесь должно быть что-то большее, — складываю руки пред собой, буравя его взглядом. — Малкольм Джеймс Хеддер, ты скажешь мне правду.
Он опускается вниз по креслу, пока его голова не касается спинки. Выпуская большой вздох, он говорит остальное.
— Я должен быть уверен, что ты не проболтаешься.
— Мы оба знаем, что нет.
Это все еще не имеет смысла. Почему Малкольм? Его работа — небольшие пакеты, насколько я знаю. Не люди.
— У твоей мамы большие проблемы?
Малкольм вздыхает и качает головой.
— А когда у нее их нет? Ты не думала, что нам бы было гораздо лучше без наших мам?
— Прикуси язык, — кричу я. — Я люблю свою маму.
— Таким образом, это — да.
— Это нет, — для меня она не бремя. — Кроме того, она поправится.
— Я не знаю, хорошо это для тебя или нет — продолжать врать самой себе.
Разъяренная тем, куда заходит этот разговор, я вскакиваю со своего стула, но Малкольм появляется раньше, чем я успеваю вырваться через дверь.
Его рука нажимает на дверь, чтобы она снова закрылась, и он бормочет мне в волосы.
— Мне жаль, Тайни. Мне нужны деньги. Я знал, что ты будешь подходящим человеком для задания, потому что тебе они тоже нужны.
— Тогда, мы у него на крючке? — я опираюсь головой о дверь, чувствуя себя немного расстроенной. — Тебе нужны деньги, чтобы оплатить игровой долг, который насобирала твоя мама, а мне, чтобы перебраться в квартиру с лифтом.
— Да, расскажи мне остальную часть всего этого.
Малкольм опирается о дверь, понятно, что я не выберусь отсюда, пока не расскажу ему все подробности. Поэтому я рассказываю ему все. Про зоопарк. Ланч в Эллинге. Про отдельную палату в клинике. Все, кроме того, что Йен смог трахнуть меня дважды своими пальцами. Эту часть я пропускаю…
— Я не очень много знаю о нем, — признает Малкольм. — Раньше, я никогда не делал для него работу. Он обратился ко мне за парой вещей, и какие бы у него не были пристрастия, у меня нет товара, чтобы удовлетворить его потребности.
— До сегодняшнего дня.
— Точно.
На этот раз на его лице показывается что-то более темное, чем жадность. По правде говоря, мне не хочется знать, что именно. Играя со мной, Йен сбивает меня с толку, потому что он не может просто хотеть меня. Ему что-то нужно от меня, но мне предлагают выполнить его задание. Возможно, он не доверяет мне. Сегодня вечером я попытаюсь убедить его, что независимо от того, что он хочет сделать, я никогда не проболтаюсь.
Когда мы выходим, троица в комнате занята, усердно лаская друг друга. Взгляд Малкольма затуманивается. Пора уходить.
Он помогает застегнуть мой шлем и затем сжимает подбородок.
— Будь так осторожна, как только сможешь.
Я направляюсь вдоль реки в центр города, каждый оборот педалей становится все тяжелее и тяжелее, поскольку я становлюсь все ближе к центральным башням. Вина обрушивается, и то же самое происходит с желанием. Интересно, настолько ли ужасно остаться в той квартире? Пока моя мама не поправится. Не то, чтобы я полна морали. В конце концов, я не больше, чем дилер наркотиков на своей второй работе. Разве я не могу подавить свою гордость, чтобы позволить маме спать на кровати с видом на Центральный парк и каждый день ездить на лифте?
Но за какую цену? Что Йен от меня хочет? Неясная информация, которую предоставляет мне Малкольм, не особо меня успокаивает. А сам мужчина? Он раздражающе сдержан.