Под освещением в баре его волосы выглядят блестящими.
— Поплаваем? — предлагаю я.
Улыбка Ричарда становится ехидной.
— Да, бассейны неотразимы. Я слышал, что руководство в «1 Oak» расстроилось, так как несколько постоянных клиентов ушло.
— Я никогда не была там, — признаюсь я, но мне любопытно. Эти бары и клубы, о которых я слышала мимолетом, но никогда не имела возможности в них побывать, в первую очередь потому, что они очень дорогие, и я сомневаюсь, что меня бы пропустили.
— Это старое учреждение. Все еще развлекательное, — Йен наклоняется ближе и тихо говорит. — Я дам тебе немного времени.
Взглядом Йен мечет стрелы в Рича. Он очень не любит этого парня и не предпринимает никаких попыток, чтобы скрыть это. Осторожно я шагаю назад, не сильно наступая на его ногу, чтобы привлечь внимание.
Йен качает головой, как будто очнулся от транса.
— Кажется, ты хочешь выпить, Тайни, — говорит он и уходит, прежде чем я могла бы ответить.
Мы оба смотрим, как Йен уходит.
— Вы и Керр? — спрашивает Рич, поднимая бровь.
Я пожимаю плечами, надеюсь, выглядит застенчиво.
— Мы друзья.
— Он кажется немного заторможенным. У вас был плохой ужин?
— Нет, я думаю, Йен устал. Он вернулся из командировки.
— Ох, что там?
— Не знаю. Я не уделяю этому внимания.
Я знаю, что Йен не хотел бы, чтобы я делилась какой-то личной информацией с Ричем, если только не чем-то незначительным.
— Как ты сюда попал, или не стоит спрашивать? Все, что должен был сделать Йен, — только кивнуть вышибале.
— Текучесть кадров в таких местах частая, в основном из-за постоянного общения сотрудников. Персонал появляется и уходит. Походите по разным клубам, и вы узнаете людей, которые работают на входе. Как только вы наладите контакты, вам не составит труда пройти, — Ричард наклоняет голову и фыркает. — Сейчас я практически признался, что завсегдатай клубов.
— Нет, вовсе нет. Просто общительный, — успокаиваю я его. Его самоуничижение, может быть, и поступок, но он хорош. — Ты много знаешь о хозяине?
Мне любопытно, знает ли он, что Йен и Кага общаются.
Он качает головой.
— Я думаю, что это принадлежит какой-то японской корпорации. Они захватили город и, ты знаешь, скупают все достопримечательности.
Не желая слышать, как Ричард склоняется к расистской напыщенности, я пытаюсь сменить тему разговора.
— Чем ты занимаешься?
Мужчины любят говорить о себе.
— Инвестиции. Как и твой друг Керр. — Он дарит мне странную ухмылку. — Только не так хорошо, как мой старик. Что насчет тебя? Ты работаешь с отцом?
— Нет, я… — я медлю, подбирая правильные слова. — Я не очень хороша в учебе.
— Не работай с родственниками, — советует Ричард. — Ты никогда не сможешь сделать их счастливыми. Взять меня, например. Давно у меня не было поступлений инвестиций, — он звучит задумчиво, а не расстроено, и его желание угодить отцу играет на моих чувствах. — Моя мама — лучший друг, и самое страшное, что она когда-либо мне говорила: «Я разочарована».
— Я уверена, твой отец гордится тобой. Иногда им трудно это выразить, — я утешаю его.
— Когда мне было шесть или семь, моя няня отвела меня в Центральный парк напротив нашего дома. Мы жили прямо на Пятой авеню, в квартале от посольства. — Он хвастается, но это впечатляющий адрес. — Каждый раз, когда мы ходили, а это было три раза в неделю, там было два брата. Один был моего возраста, а другой — старше. Тот, который был взрослее, делал все. Он ловил мяч с первой попытки. Мог бегать без остановки, перепрыгнуть через забор. Настоящий мини-супермен. Их мама или няня, возможно, всегда говорили младшему, что он должен быть похож на старшего. Критика слышалась со всех сторон.
— Бедный ребенок, — лепечу я.
— Сравнение не мотивирует людей, — говорит Ричард, и на этот раз горечь перекрывает всю задумчивость. — Мой папа еще не понял этого. Йен Керр, когда-то изгнанный из городского общества, теперь является примером для каждого наследника. Он покинул город бедным и менее чем через двадцать лет вернулся со своей обложкой «Фортуна 500», а его карманы полны денег настолько, что он едва может ходить.
Мы оба смотрим на Йена, который общается в баре с полузащитником Гигантов и делает это с такой легкостью.
— Мне жаль, — говорю я вяло, не знаю точно, каков правильный ответ. Ричард прав, хотя сравнение х*ровое. И если все, что он получает дома, — это вопросы, почему он не справляется, то горечь — это нормальная эмоция.