Когда я приближаюсь, она ахает и прикрывает рот рукой. Мне становится хуже, когда она начинает плакать.
— Это моя ошибка. Ты бы не работала на Малкольма, если бы я не заболела.
— Нет, это не твоя вина.
Я спускаюсь по лестнице и обнимаю ее. Мамины костлявые плечи и хрупкое тело трясутся. Мои глаза встречаются с сочувственным взглядом Йена, и он подходит в ответ на мою немую мольбу.
— Софи, она в порядке. Я ее всю проверил.
Йен оттягивает маму и усаживает на диван. Она наклоняется к нему и, вместо того, чтобы выглядеть смущенным и неуклюжим, он просто смотрит на нее с искренней любовью. Когда я смотрю на них, мое сердце срывается. Йен может тысячу раз заниматься со мной любовью, но для меня ничего не будет больше значить, чем его рука, обнимающая мою расстроенную маму.
Вдруг, я хочу плакать не от печали, а от облегчения. Вот так это чувствуется, когда можно с кем-то разделить бремя. У меня перехватывает горло, поэтому я направляюсь на кухню Йена, чтобы найти что-то выпить. Мне нужно что-нибудь, чтобы успокоиться, чтобы я не летела в его руки и не признавалась в своей вечной любви к нему.
У меня нет сомнений в том, что я люблю его, и, что еще хуже, я никогда не смогу пережить тот момент, когда он меня бросит. Но, как и с моей мамой, нет смысла думать о плохом. Я решаю отбросить все мысли в сторону и наслаждаться истинным удовольствием, недолго позволить ему управлять моей жизнью.
Я смогу рыдать, когда все закончится.
Нахожу кувшин с водой в холодильнике Йена и белые фарфоровые кружки на полке у кофе-машины. Наполняя две чашки, я несу их в гостиную и ставлю на металлический столик рядом с Йеном. Он кивает мне, и мама оживленно потирает спину, прежде чем выпрямиться.
— У меня есть друг, который занимается охранным бизнесом. Ему нужен человек, который будет отвечать на звонки и следить за парнями на участке. Это должность диспетчера-регистратора. Я говорил с ним о твоих проблемах с чтением и письмом, и он утверждает, что это не имеет никакого значения. Большая часть твоих контактов будет по телефону. То, что ты не сможешь записать, будешь диктовать, и твои голосовые сообщения будут расшифрованы их специальными программами. У него есть кое-что в отделе обороны, поэтому программное обеспечение намного лучше, чем все представленное на рынке. — Йен пристально смотрит на меня. — Это настоящая работа, Тайни. Не выдумка.
Я чувствую себя неловко из-за своих пробелов в знаниях. Большую часть времени это не проблема, потому что очень мало людей осведомлены об этом. Из тех, кто знает, только Малкольм пытается меня разозлить.
— Я не уверена… — начинаю я, пока мама меня не перебивает.
— Это прекрасно.
Моя мама облегчено вздыхает и, полагаю, у меня еще будет разговор с Йеном наедине по поводу потенциальной работы.
— Великолепно.
Йен встает на ноги и идет на кухню, как будто разговор окончен, и моя новая работа — решенный вопрос.
— Мы пойдем в офис Джейка Таннера утром. Сейчас я собираюсь заказать обед.
Моя мама вскакивает.
— О, нет, позволь мне приготовить что-нибудь. Как насчет креветок?
— На самом деле, у меня здесь совсем нет продуктов, — печально отвечает Йен. Он открывает дверь холодильника и даже со своего места на диване я вижу пустые полки и бутылки энергетиков.
Мама уже встает, как будто собирается бежать на улицу и искать продуктовый магазин. Я взволновано смотрю на Йена, но он уже занимается этим.
— Разрешите мне позвонить Стиву, чтобы он отвез вас на рынок «Челси».
Йен держит телефон в руке, пока моя мама не может сказать и слова. Она скромно улыбается, и в душе я ликую. А Йен даже не осознает, что делает. Это то, кем он является.
Отдав маме деньги на продукты, Йен присаживается рядом со мной. Я замечаю, что у него на руках синяки.
— Боксировал без перчаток? — подразниваю, слегка поглаживая ссадины.
Его улыбка искажается.
— Что-то вроде этого.
— Я не слышала, как ты тренируешься здесь.
Я смотрю на спортивный зал, но не вижу грушу. Только свободные веса, несколько дорожек и зеркальная стена.
— Я выбил свое недовольство в другом месте. — Говорит он бойко, не смотря мне в глаза.
— Твое недовольство? — спрашиваю медленно, потому что мне приходит в голову, что его суставы сбиты не от тренировки в тренажерном зале. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не вернулся в Бруклин-Хайтс.