— Да, ты та еще штучка, — говорит Беккер, кидая в меня жареной картошкой фри.
Не могу не ухмыльнуться в ответ.
— Сегодня голосуют за Короля и Королеву бала. Ты уже проголосовала? Я могу сделать это за тебя, если ты с больной рукой не в состоянии сделать этого сама, — подкалывает меня Дарла.
— Я уже проголосовала за Беккера и Кэссиди, — указываю я на них вилкой.
Кэссиди прижимает ладонь к груди, словно я сделала что-то невероятно трогательное. Кайл, наклонившись ко мне, шепчет:
— Кайли всегда заставляла всех голосовать за нее несмотря ни на что.
Я вздыхаю. Кайли была сучкой, и к лику святых ее после смерти никто причислять не стремился. Мне жаль, каким образом она умерла, но на этом сочувствие к ней иссякает. Но я ничего не говорю, лишь тепло улыбаюсь.
— Кэссиди будет красивой Королевой бала, я знаю это. Я видела ее платье.
— Кстати, во сколько ты хочешь, чтобы за тобой заехал лимузин? — спрашивает Бекка, накалывая вилкой листок салата и отправляя себе его в рот.
— Лимузин? Я думала, что лимузины заказывают на выпускной бал.
Закатив глаза, она пытается утащить вилкой мой кусочек пиццы, но я, с ухмылкой, мешаю ей это сделать.
— Вообще-то, так и есть. Но в свете всего случившегося, я решила повеселиться на всю катушку. Жизнь коротка, верно?
Все за столом таращатся на нее так, словно она ляпнула что-то не то.
— Верно. — Я поднимаю кусочек пиццы ко рту.
В угловой кабинке Логан смотрит в окно на проходящих мимо людей.
Оставшиеся занятия пролетают незаметно и быстро, учитывая что сегодня пятница и вечер встречи выпускников. Коридоры украшены бордовыми и белыми лентами, все стены завешаны постерами. Сегодня бал, завтра — игра. Кайл — сплошной комок нервов.
— Я еще не вернул былую форму, — ворчит он, мягко потирая ребра. — А это самый трудный матч за год.
Поднявшись на цыпочки, я нежно целую его и прижимаюсь лбом к его лбу.
— Я знаю. Мне так жаль, что ты пострадал из-за меня.
Он приподнимает пальцами мой подбородок.
— Эй, это стоило того.
— Даже если завтра вы проиграете?
Он склоняет голову сначала на один бок, потом на другой, словно обдумывая это. Затем расплывается в улыбке.
— Да, даже если проиграем.
— Это хорошо, — тоже улыбаюсь я. — Потому что мне нужно кое-что сделать перед балом. Ничего, если мы встретимся прямо там?
Он выглядит озадаченным.
— Да ничего. Но Мэдисон сильно расстроится.
— Я знаю, — хмурюсь я. — Но она это переживет, а для меня это важно.
Мы уже выходим из школы, когда сзади ко мне подлетает Бекка и резко разворачивает лицом к себе.
— Мне нужно кое-что показать тебе до того, как ты уйдешь, Зои.
— Ладно. — Я позволяю ей утащить меня обратно в коридор. — Увидимся вечером, — кричу я Кайлу, который машет мне на прощание.
Бекка затаскивает меня в пустой класс. Я в полной уверенности, что сейчас случится что-то ужасное, когда все девчонки кричат:
— Сюрприз!
Бекка хлопает в ладоши. На столе стоит маленький, с порцию одного человека, торт. На нем розово-зеленая глазировка с надписью: «Поздравляем!»
— Это в честь чего?
Она нежно и осторожно обнимает меня, чтобы не причинить боль руке.
— Ты стала Королевой бала, глупышка, — объясняет Мэдисон, обнимая меня вслед за Беккой. Потом меня обнимает Кэссиди.
— Из нашей группы все голосовали за тебя. И похоже, весь класс вместе с нами.
Ничего себе! Я в таком шоке, что не знаю, что сказать. Глядя в их счастливые лица, я просто теряю дар речи.
Бекка смеется.
— Мы решили сказать тебе об этом заранее, потому что по обычаю Королева произносит короткую речь. Нам показалось, что тебе нужно немного времени, чтобы подготовиться и собраться с мыслями.
— Я не могу даже… Я не знаю… Спасибо, девчонки! Огромное вам спасибо!
Я готова расплакаться, когда они втроем заключают меня в одно большое групповое объятие.
— Ты заслужила это, — шепчет мне через плечо Логан.
Глава 25
Я позволяю маме сделать пару моих снимков, после чего выбегаю за дверь. Логан садится в машину следом за мной.
— Мне приятно, что ты хочешь, чтобы я был там с тобой, но я бы предпочел туда не идти, — грустно говорит он.
— О, мы едем не на танцы.
— Тогда куда мы едем? — встревоженно поднимает голову он.
— Увидишь.
Через пятнадцать минут я паркуюсь на стоянке у кладбища.
— Что мы здесь забыли? — спрашивает Логан, когда я осторожно выбираюсь из машины, не желая прищемить платье дверцей.
— Идем. Я хочу, чтобы ты кое с кем встретился.
Выгляжу я наверное смехотворно, перелезая через каменную стену в обтягивающем кружевном платье, с туфлями на шпильках в руке, но мне плевать. Спрыгнув с другой стороны, я показываю рукой, чтобы Логан шел за мной. В небе стоит полная луна, и все кладбище подернуто легким белым светом. Я останавливаюсь у знакомого места, недалеко отсюда похоронен Логан. Опустившись на колени на мягкую траву, я касаюсь белого надгробия и провожу пальцами по выгравированному на нем имени:
«Томас Паркер Рид.
Любимый муж и отец».
— Я когда-нибудь говорила тебе, как он умер?
Логан стоит за моей спиной, и я чувствую его как продолжение самой себя. Встав, я закрываю глаза и представляю себе папу. Когда я открываю веки, между мной и надгробием стоит Жнец.
— Зои, — тянется ко мне Логан, но я взмахиваю рукой, останавливая его.
— Все нормально, — тихо говорю я. — Я заболела. Подхватила какой-то кишечный грипп. Мне хотелось супа, но его не из чего было приготовить. Папа поехал в магазин, и его сбил пьяный водитель. Он умер, а на виновнике аварии не осталось ни царапины.
Я глубоко вздыхаю.
— Помню, как тем вечером к нам пришли полицейские. Мама как подкошенная рухнула на пол и посмотрела на меня таким жутким взглядом, что я все поняла. Это я виновата в смерти папы. Он сел за руль тем вечером из-за меня.
Я чувствую, как Логан берет меня за руку.
— Зои, ты в этом не виновата.
Я наклоняю голову.
— Знаю. Но понимаешь, я не могла себя простить и не могла егоотпустить. — Я делаю шаг вперед, и Жнец протягивает мне руку. Я беру ее и ощущаю так же, как чувствую сейчас Логана.
Жнец снимает с головы капюшон, и я вижу в лунном свете лицо папы. Я бросаюсь к нему в объятия, утыкаюсь лицом ему в грудь и даю волю слезам.
— Милая моя. Мне так жаль. — Папа гладит меня по голове, прижимает к себе. — Я никогда бы тебя не оставил, ты это знаешь.
Я киваю, шмыгая носом.
— Знаю, папа.
Он чуть-чуть отдвигает меня, и подняв на него взгляд, я вижу в его глазах боль.
— Теперь ты знаешь, что должна сделать?
— Я не хочу, — мотаю я головой.
— Мистер Рид, — пораженно выдыхает Логан. — Зои, как давно ты поняла?
— На мосту. Он хотел помочь мне, когда я висела над пропастью. Я вспомнила, как в детстве упала и папа протянул мне руку, чтобы помочь подняться. Тогда я еще не была уверена, что права в своей догадке, но позже, в больнице, у меня было много времени, чтобы подумать об этом и сложить разрозненные кусочки вместе.
— Моя милая, сильная, упрямая малышка. Кто еще мог поступить, как ты? У кого еще сердце полно такой любви и храбрости, чтобы все это сделать? Я так тобой горжусь.
Я отпускаю его руку и оборачиваюсь к Логану.
— Прости меня, Логан, за то, что я этого не осознавала. Папа пытался сказать мне, да и ты сам чувствовал это где-то в глубине души.
— О чем ты, Зои? Я тебя совсем не понимаю.
— Это я, я, а не какое-то незаконченное дело, держала тебя здесь. И чем больше я нуждалась в тебе, тем сильнее ты становился. Вот почему иногда я могла тебя ощущать. Я так отчаянно нуждалась в тебе, что заставляла тебя оставаться рядом со мной. Мне так жаль, Логан.