Обчистив карманы уже лежачих и сидячих на асфальте скейтеров мы врассыпную бросились в сторону ближайшей спасительной подворотни, где договорились временно разбежаться, чтобы разными путями снова собраться на перекрёстке Ленина-Абая. И минут через 40–45 вся наша пацанская дюжина была уже на месте в полном сборе. Погрузившись на пустой рогатый, мы отправились в противоположную сторону, на озеро «Сайран» в надежде поживиться за счёт отдыхающих там чертей. Солнце плавило асфальт по которому мягко утопая в нём медленно катились шины нашего троллейбуса, а мы внутри обливались потом, ощущая жажду, голод и усталость от уже порядком подрастраченного за сегодняшний день адреналина. Выйдя на пляж, мы почти сразу услышали посвист на мотив арии из оперы «Кыз-Жибек», известный на весь город как позывной маяк «Каганата». Из воды вылезали два загорелых пацана с довольными рожами. Мы поздоровались с ними и обменялись новостями и впечатлениями дня. Они махнули нам рукой на толпу человек из 10, загоравших чуть поодаль — ещё один круг «Каганата», правда, из другого района города. Они уже прошлись по «Сайрану», загребая всю доступную наличность в карманы, и теперь наслаждались заслуженным отдыхом — ловить нам здесь было уже абсолютно нечего. Мы устало поплелись обратно, в сторону остановки, и когда кто-то предложил передохнуть, никто спорить не стал. Мы расселись, кто как, под доступными грибками и молча уставились на набегавшую рябь мелких грязновато-зеленоватых волн. Вокруг разноцветных катамаранов резвилась малышня. Усатый катамаранщик растянувшись на пледе, резался в «ази» с двумя своими корешами. Они поставили бутылки с «Жигулёвским» в воду для охлаждения. Когда две довольно симпатичные девчонки спросили у них про катамаран, те, в отличие от нас, даже не посмотрев на них, взяли с них два рубля и сказали выбирать любой.
Со стороны города показалась ещё одна толпа малышей, которые, пошумев вокруг сопровождавшего их взрослого, показывая на нас руками, направились в нашу сторону. Когда они приблизились, видимо, пятый класс какой-нибудь школы во главе с классным руководителем, этот интеллигентный, лысеющий дядька в очках и с птичьим носом обратился к нам: «Ребята, а кто здесь за катамараны ответственный, не подскажете?». «Я, — сразу ответил я, чутьём осознав, что настал и мой момент сделать посильный вклад в общее дело, и добавил, — рубль катамаран, время неограниченно». Детвора загалдела: «Чур, мы первые», «Нет, не хлюзди, мы вперёд занимали». «Тихо дети, успокойтесь, все успеете, по очереди, — властно скомандовал классрук, и, поправив на носу очки, протянул мне червонец. — Мы сразу за всё заплатим, ладно?». «Нет проблем, — галантно воскликнул я, и, повернувшись спиной к увлечённому карточной игрой катамаранщику, сделал широкий, приглашающий жест в сторону катамаранов. — Выбирайте любые». И пока вновь загалдевший класс двинулся в сторону катамаранов, я только и успел произнести «Пацаны, на лыжи!», потому что все и без этого дружно сорвались с места, и подошвы наших «адиков» и «саликов» так и засверкали на безжалостно палящем июльском солнце.
3
Закат окрасил в багряный цвет дворы девятиэтажек в микрорайоне «Самал», выстроенные недавно у подножия гор. Мамаши разводили по домам детей. Старики забивали козла за новеньким деревянным столиком. Со стороны автобусной остановки, стараясь держаться под сенью деревьев или ближе к стенам, в сторону восьмого дома быстро двигался человек в чёрном, в чёрных очках и с чёрным баулом на плече. Зайдя во дворы, он практически перебежками добрался до нужного подъезда, нырнул в него и плавно, крадущимися шагами стал продвигаться вверх по лестничным пролётам. Между восьмым и девятым он остановился и подёргал крышку мусоропровода. Заварено. Тогда он спустился на восьмой этаж и выкрутил лампочку. Потом он вернулся на пролёт и присел на корточки за колонной тихо, как мог, расстегнул молнию на бауле, опустил туда очки, и так и остался сидеть с рукой в расстёгнутом бауле. Темнело.
Лифт вызывали часто, но уже где-то через полчаса, минут сорок, голоса послышались на нижней площадке, на восьмом. Недавно переехавший сюда Султанбек невольно выругался матом, когда, щёлкнув выключателем, не дождался света. Он возвращался домой с мамой, пенсионеркой, помогая ей донести авоськи с картофелем и луком. Потом надо было сваливать, потому что иначе можно было пропустить всю веселуху на «Медике». Захлопнулась дверь, голоса стихли. Мать читала Султанбеку нотации. Она могла не замечать того, что её сын бандит и грабитель, но таких слов он употреблять был не должен. Неужели он никуда сегодня не выйдет?