Мы ждали появления «Коркемовских» со стороны Весновки, но они задерживались уже минут на сорок. Постепенно мы начали передислоцироваться на летнее кафе под Дворцом спорта — здесь в случае окружения можно будет кидаться пластиковыми стульями. Но и тут, опять же, ничего не происходило. Наконец, наших рулевых заебало ждать, и мы вереницей потянулись вверх по Весновке, в сторону «Коркема». Уже через несколько минут показался враг — чернеющая на фоне Музея искусств толпа местных. Мы постепенно ускорили шаг, потом побежали. Не знаю, произошло ли где-то впереди хоть какое-то столкновение или нет, но «Коркемовские» уже через две-три минуты бросились врассыпную, по направлению к своим дворам. Теперь мы только преследовали их, гнали огромной толпой. Я бежал со всеми, с нашими, бок о бок. Со всех сторон слышно было только частое дыхание и сосредоточенный топот. Каждый надеялся хотя бы зацепить одного из ненавистных противников. Вся эта беготня начала приходить в смятение, когда послышались милицейские сирены. Настал наш черёд разбегаться в разные стороны. Мы с Мухой нырнули в один из подъездов. На верхнем этаже я взобрался по лесенке попробовать люк чердака. Он оказался открытым. Мы быстро и бесшумно забрались туда и притихли среди пыли, паутины и темноты. Снизу раздались чьи-то неторопливые шаги. Муха на носках вышел на центр люка и сел на корточки, придавив своим весом, чтобы его нельзя было открыть снизу. Внизу скрипнула и захлопнулась дверь. Мы закурили одну на двоих, изредка перешёптываясь и поплёвывая. Когда по нашим расчётам уже должен был кончиться винт, мы спустились вниз и осторожно начали выбираться из этого беспонтового района, встречая по пути разрозненные группы наших и весело обсуждая массовое бегство «Коркемовских». Из-за забора какого-то частного дома вылезал Адик — оказывается, когда появились менты, он запрыгнул туда одним махом, да так и просидел там на корточках, тихо как мышка, наедине со злобно рычащим, свирепым волкодавом. Кто-то из нашей толпы предположил, что «коркемовские» зассали и поэтому сами позвонили в ментуру, чтобы баклан разогнали до того как их всех поубивают, положат на собственной территории. Надо сказать, что в те годы о которых говорю я, «Коркем» вовсе не был исключением — нередко «Каганату» удавалось разогнать чужой район одним своим появлением, такой ужас вселяло одно его название в накосячившие головы.
5
На повестке дня не было ничего особенного — ни драк, ни грабежей, ни анаши, потому что мы итак уже выкурили весь пакет Мухиных шишек. Мы бесцельно болтались по улицам города, и нам всем хотелось пить. Желательно кваса. Или хотя бы газводы, можно даже без сиропа. Вода из колонки — тоже был вариант.
Эта женщина, которая подошла к нам в парчке перед Театралкой, довольно сильно отличалась своим видом от других прохожих. Она была прикинута как-то не по нашему, по хипповому, в цветастой, свободной блузке, потёртых джинсах, чёрных очках. И своим вопросом она нас просто ошарашила:
— Ребята, а вы не хотели бы сняться в кино?
Конечно, мы бы хотели, почему бы и нет. По сути, как я понял, она предложила нам поучаствовать в массовке в качестве статистов. На следующее утро мы прибыли на студию «ЛАР-Фильм» всем нашим кругом. По площадке перед павильоном, среди собирающейся толпы статистов, нервно расхаживал плотный, патлатый Рахим Курбанов, режиссёр нашумевшего, кассового советского боевика «Шприц».
— Что, привела? — он быстро, намётанным взглядом профессионала, окинул нашу банду. — Молодец Сауле, то, что надо.
В павильоне нам выдали бутафорские доспехи и копья. В таком виде, в остроконечных шлемах и кожаных доспехах, мы и вышли на улицу марцевать Мухин центр. Через полчасика мы погрузились в автобус и покатили в сторону реки Или. По пути вышел казус: когда за автобусом пристроился ментовской бабон, мы дружно начали с заднего сиденья бычить их через стекло. Средний палец, на американский манер, тогда никто у нас не показывал, а вот два пальца вперёд в значении «упрись, бычара» было весьма и весьма чувствительным оскорблением. Они обогнали нас и остановили автобус. Разумеется, к тому времени на задних сиденьях никого уже не было, так что пришлось ментам ограничиться устным предупреждением в адрес всех пассажиров и водителя.