7
После жестокого побоища между «Каганатом» и «Химзаводом», в ходе которого один человек погиб и несколько получили ножевые и огнестрельные ранения, против участников молодёжных банд начались активные репрессии со стороны властей. Появились публикации в республиканской прессе. Подозреваемые начали получать повестки на допросы в органы внутренних дел. Сверху органами была сформирована группировка из комсюков, «юных дзержинцев», служивых и т. п., прозванная в народе «Подонками». Она специализировалась на физических расправах над лидерами и активными участниками банд. Нападали исключительно со спины и, как правило, толпой на одного. Правда, из-за этого и обознались на одной из акций — приняли со спины своего за пацана, и навалились всей толпой. А когда признали — уже пора было в реанимацию отправлять. Пришлось самораспуститься. Но активность на районах и сама собой поутихла. Среди старшаков начали распространяться всё более вредные привычки, вроде внутривенного употребления ханки, раствора опиумного мака домашнего изготовления. На «Каганате» первыми уколоться попробовали Макс и Султанбек. А в декабре с карты мира исчезла страна под названием СССР. Теперь мы жили в суверенном государстве, под названием ЛАР Лавразийская Республика, или же Лавразия.
Выпускники из 10 «Б» толклись на курилке, обсуждая, как и все вокруг, последние новости и своё туманное будущее. Прозвенел звонок.
— Это… пацаны… тут щеглы меня такой фигнёй загрели, — Адик вытряхнул из кармана пластмассовый патрон красного и белого цвета, открыл его и высыпал на ладонь маленькие белые таблетки. — Тарен короче. От которого галёники, прикольно тащишься, мультики смотришь. Будете?
В двоих закинулись Федян и Мурик — по три колеса каждый. Причём Федян, как водится, ушёл прогуливать, побродить где-нибудь один. А Мурик пошёл на уроки, поприкалываться под кайфом. Шёл урок геометрии, и все, вооружившись линейками и простыми карандашами, сосредоточенно чертили параллелипипеды и конусы, когда вдруг ни с того, ни с сего на камчатке послышалось нечто более громкое и сумбурное чем обыкновенная возня. Это Мурик раскидал учебник, тетрадки, баул по полу и вскочил посреди урока на парту дико озираясь вокруг. Весь класс обернулся назад и застыл в немом удивлении. Три-четыре секунды Мурик, стоя на своей парте, напряжённо вглядывался в окно, поверх деревьев, за крыши дворов прилегающих к школе с южной стороны. Потом, с истошным воплем: «Пацаны, менты!!!», он прямо по партам, перепрыгивая через пригибащиеся в страхе головы своих одноклассниц и одноклассников, бросился вон из класса. Выскочив в коридор, он, кажется, распахнул окно и, выпрыгнув со второго этажа, дал дёру вглубь спасительных пампасов — подворотен района. Адик, отреагировал мгновенно. Он попросил разрешения у математички, Лидии Анатольевны, и с двумя другими одноклассниками пустился за Мурой вдогонку, чтобы он не натворил каких-нибудь бед, но того и след простыл. Они вернулись ни с чем. Мурик объявился только через день. Разумеется, ему пришлось писать объяснительную.
В тот же вечер они с Адиком обсуждали, сидя на скамеечках перед одним из подъездов, его непотребное поведение в компании нескольких щеглов со своего квартала, которых недавно сами же подтянули на «Каганат».
— Вот ты короче чудила, Мурик, — говорил Адик с едва заметной дружеской насмешкой. — Знал бы, что ты так буровить будешь, не дал бы тебе тех колёс.
— Ты, хорош подъёбывать, — отвечал Мурик. — Сам накормил меня этой хуйнёй. Предупреждать же надо конкретнее за такое.
— Ну ты расскажи хоть, чё там привиделось тебе. Где два дня шастал?
И Мурик начал пространно описывать странные, параноидальные видения, посещавшие его в тот день и свои похождения в мире грёз. Пацаны слушали его то пораскрывав рты, то ухохатываясь, когда общее внимание было вдруг отвлечено подкатившей машиной, новеньким «БМВ». В последнее время столицу буквально наводнила сельская молодёжь и выходцы из провинции, жаждущие присоединиться к криминальным сообществам, создаваемым в целях лёгкой наживы, как правило, на основе секций восточных единоборств, бывшими милиционерами и прочими подозрительными лицами. По всем понятиям в городе происходил беспредел.
— Эта, балашки, посмотрите за тачилой моей, — небрежно бросил нашим пацанам вышедший из автомобиля обезьяноподобный представитель мигрирующего крестьянства, напяливший на себя малиновый пиджак и чёрные очки, несмотря на тёмное время суток.