Не знаю, как долго так сижу, как долго перемалываю нахлынувшие размышления, но прихожу в себя лишь когда Леви, даже не постучавшись, заходит в спальню и ставит на пол две сумки с моими немногочисленными вещами. Молча киваю, порываясь подойти к ним и заняться хоть чем-то, но тут же оседаю обратно, когда в проеме дверей появляется Рэми и одним лишь властным жестом приказывает Леви выйти. Руки начинают дрожать по мере того, как он молча приближается и останавливается в паре шагов от кровати, вынуждая меня задержать дыхание и со страхом заглянуть в его лицо. Оно почти непроницаемое, мне сложно прочесть его эмоции, и в наступившей тишине я ощущаю себя совершенно потерянной, пока в черных глазах не начинает пылать что-то наподобие ярости. Не огненной, нет, скорее чужой и холодной, будто бы я и есть причина всех его проблем, и он готов убить меня прямо здесь, чтобы навсегда избавиться от головной боли.
– Господин, – только и произношу я, приглушенно вскрикивая, когда он стремительно пересекает расстояние между нами и, грубо обхватив мой подбородок ладонью, склоняется к моим губам в угрожающем шепоте:
– Et que dois-je faire avec ma petite faiblesse, Jillian?****** – Его пальцы еще сильнее сжимают нижнюю челюсть, и я морщусь от боли, полностью растворяясь в его тьме, сдавившей мое трепещущее от страха сердце. Не знаю, что стало причиной его тихой ярости, но интуитивно чувствую, что в этом замешана Адель, что именно ее слова возродили в нем такие эмоции. Значит, речь действительно шла обо мне. Он смотрит на меня с колючим безразличием, слегка склоняя голову вбок, и усиливает хватку, вынуждая меня обхватить его запястье руками в попытке освободиться от плена. Напрасно, потому что я слишком слаба по сравнению с его силой. Нелепо дергаю ногами, упираясь в пол и запрокидывая голову назад, мне кажется, что стоит ему проявить хоть одно усилие, как моя челюсть треснет, и, будто понимая это, Рэми небрежно отталкивает от себя и выпрямляется, окидывая меня, такую жалкую и напуганную, ледяным взором. – Leur prouver qu’ils se trompent.
***
Эта ночь мучает меня бессонницей, тяжелыми мыслями и пугающими образами. Я вижу то Адель, истекающую кровью, то Господина, горящего в пламени, то себя, один на один с вампирами. Многие из них мне знакомы – это члены Совета и люди с самого первого приема, других же я никогда не встречала, либо предпочла не запомнить их лица, чтобы не загружать память. Они наполняют мой шаткий сон тревогой и страхом, а потом с размаху бросают в реальность, где я оказываюсь в полном одиночестве, в абсолютной темноте, только и разбавляемой слабым светом фонарей, проникающим сквозь портьеры. К утру совершенно выматываюсь и больше не стараюсь уснуть, решив разобраться с вещами и взяться наконец за себя – слишком бледное и измотанное отражение встречает меня в зеркале.
Вот только не успеваю, потому что Леви, как всегда невозмутимо правильный, приказывает спуститься вниз, в кабинет Хозяина, который ожидает меня с раннего утра. Интересно, насколько раннего? Если сейчас только шесть. По-видимому, кому-то тоже не спится.
Почему-то у самой двери в его кабинет ощущаю смутную тревогу и не тороплюсь войти, делая парочку глубоких вдохов и пытаясь унять накатывающее волнение. Бросаю вопросительный взгляд на Леви, ища в его лице ответы, но наталкиваюсь лишь на раздражающую бесстрастность, которую хочется стереть одним точным ударом. Он вообще умеет выражать эмоции? Чувствует хоть что-то, кроме своей маниакальной преданности Хозяину?