– Что это значит, Адель? – Она не отвечает, лишь грустно улыбается, ввергая меня в еще большее уныние. Хочется разрыдаться в голос, потому что это конец, понимаете? Мы никогда-никогда не увидимся и не вернем утраченного времени. И на этот раз мне придется самостоятельно справляться с эмоциями – запасных вариантов нет. – Зачем ты это сделала? Со мной, с ним.
– Ты знаешь, малышка, знаешь, – Адель снижает голос, будто боясь что нас кто-то услышит, и я замечаю скользнувшие по ее щекам слезы, которые она даже не пытается скрыть. В воздухе повисает оглушающая тишина, и я не знаю куда деться от пронзительного взгляда зеленых глаз, сканирующих меня. Адель пристально всматривается в мое лицо, а потом манит пальцем, предлагая подойти ближе. Разрываюсь между любопытством и вполне логичным страхом – она обескровлена, голодна и может не справиться с хищными инстинктами, и все же, несмотря на доводы разума, делаю несколько осторожных шагов навстречу. – Ты спрашиваешь зачем? Зачем? Потому что я любила его и до сих пор люблю. Maintenant c’est à ton tour. И запомни, la petite, остерегайся его отражения.
– Что?
– Иди, убирайся отсюда. Оставь меня, – ее доброжелательный настрой меняется за доли секунды, и вся она преображается на глазах, превращаясь в дикую кошку. Шипит, резко дергаясь вперед, и вновь клацает челюстями, пытаясь до меня дотянуться. Испуганно пячусь назад и, провожаемая безумным взглядом Адель, покидаю подвал, оставляя за спиной очередную главу своей жизни и навсегда прощаясь с этим домом. Не вижу смысла искать Леви, который наверняка ждет в машине, и, не останавливаясь, выбегаю на улицу, подставляя лицо под крупные капли весеннего дождя. От него намокает одежда и волосы превращаются в мокрые пакли, но все это ерунда по сравнению с болью, разъедающей душу. Бежать, нужно бежать отсюда, как можно дальше, чтобы выжечь из памяти все, что связано с Дамианом Рэми – моим бывшим Хозяином, которого, вполне возможно, я больше никогда не увижу.
Комментарий к Глава 23
Tu lui as permis de regarder dans votre âme, tu enfreins la loi. Que tu as fait, Damien?(Ты позволил ей заглянуть в свою душу, ты нарушил закон. Что ты натворил, Дамьен? )
Admettre, plus je m’inquiète de ta trahison. Pour qui? Qui veut renverser le moi, Adèle?** (Признаться, больше всего меня волнует твое предательство. Ради кого? Кто хочет свергнуть меня, Адель?)
Et que de tes souvenirs, elle a vu?*** (И какое из твоих воспоминаний она видела?)
Qui c’était, il sait à propos de ta faiblesse.**** (Кто бы это ни был, он знает о твоей слабости.)
Je n’ai pas de faiblesses.*****(У меня нет слабостей)
Et que dois-je faire avec ma petite faiblesse, Jillian? Leur prouver qu’ils se trompent.****** (И что же мне делать со своей маленькой слабостью, Джиллиан? Доказать им, что они ошибаются.)
Tu n’est pas coupable, qui est devenue sa faiblesse.******* (Ты не виновата, что стала его слабостью.)
Maintenant c’est à ton tour… (Теперь твоя очередь…)
========== Глава 24 ==========
Совершать безумства легче с закрытыми глазами, крепко зажмурившись и полностью погрузившись во тьму. Я свое совершила – несколько секунд назад, и сейчас, сидя на полу в ванной, с блаженной улыбкой наблюдаю за тем, как тонкие струйки крови расползаются по запястью, скапливаются в раздутые капли и под тяжестью собственного веса падают вниз, постепенно закрашивая пол в насыщенно-алый. Это красиво, много красивее моей никчемной и никому не нужной жизни, с которой я решила распрощаться. Потому что даже самые сильные ломаются, просто встают однажды утром и понимают, что это тупик, и выхода нет. Вернее есть – один – самый ответственный шаг, требующий недюжинной смелости и капельки упрямства, чтобы не отступить назад и завершить начатое. Я тоже не хочу отступать, поэтому отвлекаюсь от разглядывания узоров смерти и перевожу безучастный взгляд на раковину, края которой уже успела испачкать кровью. Наверное, Тьери, управляющий площадкой, будет чертовски недоволен, и я даже представляю, как побагровеет его лицо, все испещренное оспенными шрамами, как он сведет густые брови к переносице и, встав около меня, уже мертвой, со злости пнет ногой. Не уследил, лишив своего Хозяина прибыли, впрочем, это до смешного спорный вопрос, ведь мне до сих пор не понятно, для чего я здесь – брошенная и забытая, я чем-то похожа на поношенную и надоевшую вещь, до которой никому нет дела. Она пылится за диваном, пока однажды кто-нибудь случайно не заглянет за него и не достанет ее, уже вышедшую из моды и поеденную молью.
Признаться, мне казалось, что я смогу справиться, что самым трудным будет первый день, когда Леви, как всегда невозмутимый и исполнительный, привезет отвергнутую Господином игрушку на распределительный пункт – основную площадку работорговли, где такие как я рассортировываются по направлениям: одни предназначаются для работы, в прямом смысле этого слова, и увозятся на специализированный рынок, где промышляют исключительно владельцы крупных предприятий, рудников, шахт, остальных же, в основном девушек и не отличающихся выносливостью мужчин, ждет участь игрушек, бойцов Арены, грязнорабочих. Особая категория – красивые женщины, на которых можно заработать неплохие деньги, – они идут на утеху богатым господам, в элитные дома терпимости и ночные клубы, наверняка наподобие тех, в котором я была с Рэми. Все они “идут”, а я остаюсь, и это на самом деле сложно – тонуть в неизвестности и ожидании, потому что проходят недели, месяцы, мимо проносятся сотни лиц, не запоминающихся, одинаково обреченных, а я так и стою в стороне, молча наблюдая за тем, как люди исчезают в ненасытной глотке системы.