– Обо всем понемногу, – пожимаю плечом, замечая скинутый на спинку кресла светло-серый пиджак, лацканы которого измазаны кровью, и, будто оправдываясь, продолжаю: – Она ждала вас, но так и не дождалась.
– Довольно странно, Джил, учитывая осведомленность Адель о моих передвижениях. Я хочу тебя предупредить: Адель не тот человек, которому можно доверять, ты поняла меня? Помни об этом, когда она вновь захочет поболтать.
– Она сказала, что у нее есть что-то важное для вас.
– Вот как? Любопытно, нет, правда, учитывая то, что мы виделись с ней утром, – Хозяин иронично изгибает брови, вытягивая руку вперед и касаясь моей ноги кончиками пальцев. Медленно проводит ими выше, постепенно задирая платье и приближаясь к сгибу бедра. Все это время он безотрывно смотрит на меня, наблюдая за моей реакцией и источая сексуальное напряжение, которое я не могу не чувствовать, просто потому, что в его взгляде читается откровенное желание. Они темнеют, превращаясь в абсолютную тьму, и Господин, в свете горящих торшеров, кажется мне истинным демоном, пришедшим за моей душой. – Я думал, что ты хоть чему-нибудь научилась, ma idiote petite fille**, но твоя наивность… она осталась прежней. Ты видишь в людях то, что хочешь видеть, словно проецируя на них свои качества. Ты думаешь, что они полны добра и света, но на самом деле каждый из них увяз в лицемерии. Адель не исключение, я уже говорил тебе об этом. То, что она пришла в мой дом, нарушив запрет, означает одно – она приходила зачем-то. Я хочу знать зачем, и что ты ей рассказала.
– Ничего особенного, – я правда не могу вспомнить ничего такого, что могло бы заинтересовать Господина. Нет того, что бы он не знал обо мне.
– Хорошо, – устало выдыхает Рэми, в завершение кинув на меня пронзительный взгляд. Он неторопливо встает на ноги и оказывается прямо передо мной, так близко, что мне приходится попятиться назад, чтобы вернуть себе капельку личного пространства. – Раздень меня.
Его просьба слишком неожиданна, и я теряюсь, постепенно заливаясь румянцем и облизывая в миг пересохшие губы. Руки дрожат от волнения, когда я послушно начинаю расстегивать пуговицы рубашки, стараясь смотреть куда угодно, но только не на его лицо. Наверное, сейчас, когда он так добр ко мне, самое время спросить о дате отъезда, но я не могу пошевелить языком, словно присохшим к нёбу.
– Мне нравится твое смущение, Джиллиан. Нравится твоя почти детская искренность и чистота. Ты не замарана ложью, – Рэми задумчиво проводит по моей скуле костяшками пальцев, склоняя голову чуть в бок и с едва заметной улыбкой разглядывая мою неловкость, которую я тут же пытаюсь скрыть, освобождая его плечи от рубашки и прижимаясь к гладкой коже губами. Осыпаю поцелуями линию ключиц, мышцы груди и, справившись с рукавами, кладу ладони на его грудь, ласкающе проводя выше. Встаю на носочки, чтобы дотянуться губами до его шеи, и нежно целую, пробуя на вкус горькую от лосьона после бритья кожу.
Мне нравится его запах и нравится его мягкость в данный момент, которая может смениться на жестокость за доли секунды. Прошу, только не сейчас, не надо рвать тонкую нить доверия, что протянулась между нами. И Рэми будто слышит меня, он позволяет вести игру, позволяет прикоснуться к его губам, не двигается даже тогда, когда я скольжу языком между его губ и проникаю глубже, попутно справляясь с пряжкой ремня и расстегивая ширинку.
Ощущаю, как он напрягается, когда я приспускаю одежду с его бедер и трусь низом живота о член. Становится жарко, и теперь я сама едва сдерживаюсь, чувствуя нарастающие возбуждение и прижимаясь к нему как можно ближе. Для этого мне приходится обхватить его плечи руками, встать на носочки и почти повиснуть на нем. Не прерываю поцелуй, который не переходит в сжигающе страстный, а так и остается нежно трепетным, будто Господин по каким-то причинам решил следовать моим правилам. Единственное, что он меняет – это подцепляет подол платья и, потянув его вверх, освобождает меня от одежды.