Вузовские преподаватели, изучающие со своими студентами Библию как литературное произведение, по большей части не верят в Бога сами и обращаются не к верующим. Как правило, они просто дают элементарные знания студентам, не имеющим о Библии никакого представления и желающим что-то узнать об этой прославленной книге, не задаваясь при этом никакими серьезными вопросами. Однако, читая Библию целиком, от этих вопросов уйти невозможно: здесь ты неминуемо сталкиваешься со всеми возможными противоречиями. Апостол Павел писал: «Беспорядка Бог не творит», однако Библия породила тысячи различных истолкований и бесчисленное множество христианских деноминаций. Даже богословы дают различные ответы на самые разные вопросы, как важнейшие (спасаемся ли мы делами или только благодатью?), так и второстепенные (были ли у Иисуса братья?). Как верующему во всем этом разобраться? Знакомя своих учеников с историческим контекстом и научными сведениями, Кризи дает глубокие и содержательные ответы на самые «трудные» вопросы, связанные с Библией.
Например: для обычного читателя Библия превращается в «ужастик», когда Бог испытывает верность Авраама. Господь приказывает ему: «Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака [уже взрослого]; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе» (Быт 22:2).
Звучит как садистское издевательство — особенно когда Бог в последний момент останавливает Авраама, уже занесшего нож над сыном. Однако Кризи в 95-минутной лекции, обращаясь к географическим и историческим данным, а также к другим библейским книгам, объясняет: Авраам знал, что Бог либо спасет Исаака, либо его воскресит, ибо Господь уже обещал Аврааму, что у Исаака будет много потомков. Бог всегда выполняет обещанное: и как мог бы сын Авраама иметь детей, если бы умер?
Можно не соглашаться с анализом Кризи; однако меня успокаивало то, что этот блестящий интеллектуал читает Библию целиком, не смущаясь тем, что в ней находит.
***
Шли месяцы — и я не мог нарадоваться тому, как же мне повезло со второй работой! Любой интересовавший меня вопрос, связанный с религией, я мог обсудить с величайшими в стране экспертами: достаточно было снять трубку и набрать номер. Я встречался с людьми, с которыми происходили чудеса. Каждое утро я в нетерпении вскакивал с постели, думая о своей новой колонке. Да и кто бы отказался, например, в пятницу вечером отправиться на самую крутую школьную дискотеку во всем округе Оранж, которую, так уж совпало, проводит Церковь Мормона? Или поехать на выходные в Тихуану и увидеть, как сироты открывают рождественские подарки, присланные им из разных церквей США? Или в субботу утром посмотреть, как ученики субботней синагогальной школы под руководством учительницы строят Ноев Ковчег, сажают в него игрушечных зверушек и отправляют в плавание?
Я был в восторге от своей работы. Свою первую колонку я повесил в рамке на стену своего кабинета в «Таймс Коммьюнити Ньюс». Я нашел свое призвание и уже размышлял о том, как бы перебраться в местный «Таймс» на полную ставку. Надежды мои возросли, когда редакторы начали спрашивать, как это мне за несколько часов в неделю удается находить более интересны«; сюжеты, чем их штатному религиозному репортеру, работающему на полную ставку? Порой случалось, что мне приходили одновременно две свежие и актуальные идеи для колонки: в таких случаях редакторы давали мне зеленый свет и поручали оформить одну из них как обычную статью. В таких случаях мои материалы публиковались в первой тетради и привлекали больше внимания.
Однако важнее всего то, что благодаря этой работе укреплялась моя вера. В 1999 году исполнилось семь лет со дня моего обращения на вершине горы. Я чувствовал, что у моего христианства «растут мускулы». Я все лучше и лучше понимал Библию, стремился глубже погрузиться в историю христианства и в его традиции. Я больше не стеснялся своей веры, мне не нужно было постоянно бороться с собой — религиозная жизнь стала для меня нормальной частью жизни обыденной. Кроме того, я «вырос» из церкви Моряков. Ее «удобная» атмосфера, благодаря которой я так легко вернулся к христианству, теперь казалась мне слишком уж удобной. Я перерос веселые песенки с попсовыми мелодиями, простенькие «послания», кофе из кофемашин. Меня тянуло к чему-то более торжественному, суровому, требующему усилий — более настоящему. Церкви Моряков я был благодарен, но чувствовал, что она для меня — пройденный этап. В какой-то момент мы просто перестали туда ходить. Никто этого не заметил. В этом благословение и проклятие больших церквей: никто не обращает внимания на новичков и не замечает, что уходят «старики».