У дверей церкви улыбающийся привратник протянул мне программку: не пару измятых листков на скрепке, а многостраничную брошюру с профессиональным авангардным дизайном. Я сел в задний ряд большой аудитории. Зал как зал: из «церковных штучек» — лишь простой деревянный крест на заднике сцены. Все вместе — ряды мягких кресел, подсветка, просторная сцена, динамики — напоминает скорее фешенебельный театр. Люди вокруг выглядят вполне симпатично: одеты просто, но аккуратно и со вкусом, сердечно здороваются с друзьями — пожимают друг другу руки, хлопают по спине, болтают и смеются. Еще до начала службы я ощутил, что хочу войти в их дружеский круг. Хочу, чтобы они поделились со мной тем, что я в них увидел, — простым, незамутненным счастьем.
Заиграла музыка. На большом экране над сценой высветились слова, и прихожане, поднявшись, запели хором. Большой зал мгновенно наполнился энергией. Музыканты — электрогитарист, пианист, басист, ударник — и несколько певцов вместо традиционных гимнов исполняли так называемую «религиозную музыку»: современные песни с простыми текстами, полными повторений и рефренов. «Кто поет, тот дважды молится», — говорил святой Августин и был прав. Снова и снова выпевая одни и те же слова на легкую, запоминающуюся мелодию, мы входим в своего рода транс — состояние, в котором можно встретиться с Богом. Однако, чтобы понять и полюбить эту музыку, мне потребовалось больше года.
Поначалу я просто не хотел петь. Голос у меня не слишком хорош, к тому же я смущался, чувствуя себя новичком. Во время пения некоторые прихожане вздымали руки к небесам, другие прикрывали глаза и раскачивались в такт музыке. В первый год своего воцер-ковления я просто приходил на двадцать минут позже, чтобы во всем этом не участвовать. Но со временем музыка оказала свое действие, и я начал понимать их чувства. В такие минуты кажется, что ты ведешь задушевный разговор с Богом и купаешься в Его любви.
Главный номер программы в церкви Моряков — проповедь Кентона Бешора, старшего и самого популярного пастора. Сын проповедника, в 30 лет Кентон унаследовал от отца дряхлую, рассыпающуюся на глазах церковь. Первым делом он выкинул орган, а с ним — и прочие традиционные аксессуары. Главной своей задачей он счел вернуть в церковь людей, которые по тем или иным причинам от нее отвернулись. Число прихожан росло день ото дня: всем нравился молодой красивый пастор с мальчишеским лицом, густыми каштановыми волосами, которые он постоянно отбрасывал со лба, быстрым умом и остроумной речью. Но больше всего волновали и привлекали людей его необычные проповеди, так называемые «послания», сочетающие Писание и библейскую историю с юмором и неподдельной чувствительностью. Проповеди, в которых христианство становилось живым и обретало связь с современным миром»
Проповеди Кентона напомнили мне один случай из детства — единственный раз, когда я увидел в церкви что-то привлекательное. На подготовительных занятиях перед конфирмацией отец Янг читал нам, двенадцатилетним мальчишкам и девчонкам, отрывки из «Библейских рассказов» Дика Грегори — собрания библейских историй, которые афроамериканский общественный активист переложил на язык тогдашней улицы. В одной главе Грегори пересказывает притчу из главы 25 Евангелия от Матфея — рассказ Иисуса ученикам о том, как Бог будет судить людей на небесах. Вот как Грегори завершает эту историю:
Тогда плохие парни скажут: «Да что Ты, ГосподиI С Тобой мы никогда ничего такого не делали! Мы так поступали только с нищебродами, которые вечно ноют и просят денег, или со стариками, которые даром едят наш хлеб. Или с грязными хиппи, нигерами, жидами, педерастами, коммуняками. Или с бомжами, алкашами, нарколыгами, бандитами - но не с Тобой, Господи!»
И Судья ответит: «Вот вы сами себя и уличили. Ведь то, что вы делаете с людьми - пусть даже с самым последним из людей, - вы делаете и со Мной. Так что жарьтесь в аду, а эти ребята пойдут со Мной на небеса.