— Увы, у меня нет никакой лошади, нет и денег, нет и других ценностей для подарка. Все, что у нас с матерью ценного было, мы давно продали. Но если ты действительно хочешь жениться на Гипподамии и оставишь в покое мою милую мать, то я готов сделать для тебя любую работу, даже очень трудную и опасную.
Хитрый царь, твердо задумавший горестный путь для Персея, и здесь не стал торопиться. Для начала он рассказал юноше о героях, стяжавших себе вечную славу походами в дальние страны и дерзновенными подвигами. Затем он заговорил об ужасной Медусе-Горгоне, от которой не только люди, но даже и боги страдали, ибо от взгляда ее все превращались в камень.
Персей, не раздумывая, пылко ответил:
— Я давно мечтаю совершить что-нибудь достойное остаться в памяти эллинов, а не только потомков небольшого нашего острова, и готов хоть сейчас сразиться со всеми тремя наводящими ужас Горгонами.
Полидект и не думал, что ему так легко удастся отправить Персея к чудовищу с ужасающим взглядом и, умело скрывая радость, он пожелал Персею удачного похода в страну Горгон и последующей немеркнущей славы и сам стал делать вид, что готовится к скачкам.
Эрудит и писатель Гигин, прекрасно знавший нравы, царившие в то время в Элладе, говорит, что Полидект, как только увидел, сразу взял Данаю в супруги, а маленького Персея воспитал в храме Афины. Акрисий узнал, что они живут на острове у Полидекта, и отправился потребовать их назад. Он прибыл туда, и Полидект просил за них, а отрок Персей поклялся своему деду Акрисию никогда не убивать его. Когда же Персей возмужал, сама Афина приказала Персею отправиться за головой Медусы-Горгоны, обещав ему свою помощь.
Как бы то ни было, но возмужавший Персей решил во что бы то ни стало найти и обезглавить чудовищную Медусу Горгону.
Убийство Медусы-Горгоны
17. Грайи Дейно, Пемфредо и Энио
Форкис — древний бог бурного седого от пены моря, прозывавшийся, как и некоторые другие морские божества, Морским Стариком, рано женился на своей сестре Кето (морское чудовище) — богине пучины, прозывавшейся иногда и просто Пучиной. Большинство детей Морского чудовища Кето со временем становились тоже чудовищами.
Гесиод поет, что Грай прекрасноланитных от Форкия Кето родила. Прямо седыми они на свет появились. Потому и зовут их Граями боги и люди. Две были одеты в изящные пеплосы, а третья сестра, — в пеплос шафранный. До отроческого возраста их звали просто Форкидами.
Говорят, девочки Форкиды были настоящими красавицами, и родились они не с седыми, а с пепельно — серебристыми, словно морская пена прибоя, пушистыми волосами. На белых лебедей похожи были грациозные прекрасноланитные девы.
Однако юным титанидам Форкидам не повезло родиться во время бушующей Титаномахии. По просьбе Зевса девочек опоила зельем его дочь могучая волшебница и колдунья Геката, а новые боги, обосновавшиеся на многохолмном Олимпе, прозвали их Грайями — Старухами. И сразу после этого девочки стали быстро стареть и всего через несколько дней превратились по виду в древних страшных старух. Тогда же они получили имена Дейно (дрожь), Пемфредо (тревога) и Энио (воинственная).
Грайи, имевшие по-прежнему лебединый вид, наблюдая теперь свое отраженье в воде, лишись на время всяких сил, видя, как легко целые сети глубоких морщин ложатся на прежде нежную кожу, как выцветает нежный румянец лица, и глаза становятся водянистыми. Их временной неподвижностью воспользовался прилетевший с неба коршун Аида (который прилетал к воротам бездонного Тартара за останками сожженной молнией Зевса многоголовой сторожихи Кампы). Он выклевал по очереди всем трем сестрам глаза, и выбил им своим крепким клювом зубы, оставив только один глаз и только один зуб на троих.
Долго состарившиеся сестры — титаниды с одним глазом и одним зубом на троих от неизбывного горя стонали и выли, морщинистые щеки себе царапали, били в тощие отвислые груди и седые волосы рвали. Потом по воле Мойры Лахесис они успокоились и поняли, что все на свете проходит, пройдет и то, что с ними случилось, и стали они жить, обмениваясь одним зубом и одним глазом поочередно и люто возненавидели всех на небе и на земле.
Грайи-старухи озлобились на весь мир и возненавидели и богов, царящих в небе высоком, и их жалкое подобье — людей, по — хозяйски обживавших хлебодарную землю.
Трагик Эсхил в «Прикованном Прометее» поет, что в полях Кистены, в краю Горгон, древние живут Форкиды, их три, на вид они, как постаревшие лебеди, но с одним общим глазом, и один-единственный на всех у них зуб. Лучами никогда на них не смотрит ясное солнце, серебристый месяц не глядит в ночи на Форкид.