Выбрать главу

Вестингауз, предвидя будущие сложности, с неохотой реагировал на оскорбления Эдисона, но в конце концов согласился пойти на образовательные меры, чтобы покончить с этим. Он сказал, что будет выступать, что напишет статьи, он сделает все, чтобы показать людям правду. Вестингауз сообщил Тесле, что намерен выиграть для своей компании право «запрячь» Ниагарский водопад.

Он также поглядывал на Чикаго и на Колумбийскую выставку, которая должна была проходить в 1893 году. Уже начинали говорить об этом событии, — в честь 400-летия открытия Америки, — как о завтрашнем дне Мира, как о Белом Городе, который будет освещать земли. Вестингауз не мог и мечтать о лучшей возможности, чем эта выставка.

К сожалению, лорд Кельвин, известный английский ученый, стал председателем Международного комитета Ниагары, учрежденного, чтобы выбрать наилучший способ применения Ниагарских водопадов. И Кельвин выступил на стороне старомодного постоянного тока.

Когда комиссия предложила приз в 3000 долларов за наиболее практичный план, на рассмотрение было представлено около двадцати предложений. Все три большие электрические компании — Вестингауз, «Дженерал электрик» Эдисона и Томсон-Хьюстон — решили не участвовать в конкурсе. Комиссия была представлена нью-йоркской группой, называвшейся Компанией по водопадному строительству. Президентом ее был Эдвард Дин Адаме. Как это представлялось Вестингаузу, эта компания «пыталась получить сотню тысяч долларов прибыли за информацию на три тысячи». Поэтому, когда они действительно «будут готовы к деловым переговорам», он предоставит на рассмотрение свои планы.

Как всегда в эти годы мощного роста экономики, у Джорджа Вестингауза появились сложности с деньгами. Перевести все его заводы на многофазную систему Теслы оказалось намного дороже, чем он предполагал. И теперь, когда ему понадобился капитал для расширения, банкиры с трудом откликались на его просьбы.

Единственным утешением для него было то, что и Эдисон тоже оказался в тяжелой ситуации. На Уоллстрит ходили слухи, что перед Эдисоном стояли очень острые проблемы, пока он не объединился с другими компаниями. Эдисон неистовствовал. Он говорил, что Вестингаузу стоило бы «держаться своего железнодорожного тормоза», поскольку он ничего не понимает в электрическом бизнесе.

И Эдисон начал «Войну Токов». Он нанес обводящий удар, пытаясь воздействовать на законодательство в Олбани, с тем чтобы провести закон, ограничивающий максимальное напряжение в сети величиной 800 вольт. Таким образом, по его соображениям, развитие направления «переменный ток» будет прекращено. Но законодатели не пропустили эту норму. А Вестингауз угрожал судебным преследованием фирме Эдисона и другим фирмам в штате Нью-Йорк за тайный противозаконный сговор.

«Этот человек сошел с ума, — изрек Эдисон в Питтсбурге, — он решился летать на воздушном змее, который рано или поздно шлепнется в грязь» [7]

Кроме враждебной кампании в прессе, листовок и устных высказываний Эдисон инициировал также субботние демонстрации для толстокожих газетных репортеров. Он зазывал их полюбоваться на несчастных собак и кошек, похищаемых школьниками с улиц. Их умертвляли на металлических пластинах с проводами, по которым шел ток в тысячу вольт [8].

Его сотрудник Бэчлор иногда ассистировал при подобных демонстрациях опасности переменного тока. Однажды, пытаясь удержать извивающегося щенка, он сам получил сильнейший электрический удар. Он описывает это как «ужасное воспоминание — будто душа была выдернута из тела... ощущение было такое, будто бы грубый напильник пронзил все дрожащие ткани тела». И все-таки убийство животных продолжалось.

Эдисон сражался в этой битве буквально «до смерти», хотя и не собственной. Он, Самуэль Инсул и бывший лаборант по имени Гарольд X. Браун разработали план, чтобы покончить с Вестингаузом, как они думали, раз и навсегда, посредством смерти третьих лиц.

Браун при помощи одной уловки ухитрился купить лицензию на применение трех патентов переменного тока Теслы. При этом Вестингауз и не догадывался об их намерениях. Затем Браун отправился в тюрьму Синг-Синг. Вскоре после того тюремные официальные лица объявили, что исполнение смертной казни будет производиться не через повешение, а на электрическом стуле. А именно — посредством переменного тока, благодаря любезно предоставленным Вестингаузом патентам.

А до осуществления следующей смертной казни «профессор» Браун отправился по стране с передвижным шоу Эдисона. Он убивал на сцене телят и больших собак при помощи переменного тока, объявляя, что он их «обвестингаузил». В сущности, он спрашивал американцев: «Неужели вы хотите, чтобы ваша женушка готовила вам еду при помощи этого изобретения?»

Настороженность общественности была подогрета до нужной степени, когда власти нью-йоркской тюрьмы объявили о первой запланированной казни приговоренного убийцы на электрическом стуле.

Уильям Кеммлер должен умереть 6 августа 1890 года.

Кеммлера привязали к электрическому стулу и включили электричество. Но инженеры Эдисона допустили ошибку, так как все их эксперименты проводились со сравнительно мелкими животными. Электрический разряд был слишком слабым, и приговоренный был лишь оглушен. И надо было повторять ужасную процедуру. Репортер описывал ее как «отвратительный спектакль, во много раз более ужасный, чем повешение». [9]

Вестингауз в течение долгой кампании упорно продолжал настраивать общественность на приятие переменного тока, приводя факты и цифры, подтверждающие его безопасность. К счастью, он заручился престижной поддержкой профессоров Энтони из Корнеллского университета, Пупина из Колумбийского университета и других уважаемых ученых.

Сподвижники Эдисона, в конечном счете, начали ощущать, что придется плыть против течения. Они попытались убедить великого изобретателя, что для его собственного будущего он совершает огромнейшую ошибку. Но упрямство было одной из слабых сторон Эдисона, он отказался увидеть эту сторону проблемы. Пройдет двадцать лет, прежде чем Эдисон признает, что это был один из его грубейших промахов. Тем не менее, среди прочих его любимым высказыванием было: «Я не так уж забочусь об успехе... как о том, чтобы оказаться на голову впереди остальных».

Но задолго до того, как Эдисон смог признать свою научную ошибку, у него возникла мысль, что он должен пересмотреть свои приоритеты. Его финансовые затруднения достигли максимума, и слияния казались неизбежными.

Компания Томсон-Хьюстон преподала всем наглядный урок, когда во владение ею вступил Торговый дом Моргана, и она оказалась под управлением профессионального управляющего Чарльза А. Коффина. Как достойный ученик Дж. Пирпонта Моргана, Коффин начал войну цен со своими конкурентами, а когда они ослабли, выманил их согласие на гибельное для них слияние. В результате Томсон и Хьюстон потеряли контроль над своей фирмой.

Позже Вестингауз так описывал Кларенсу В. Баррону разговор с Коффином: «Он рассказал мне, как сократил основной капитал и лишил Томсона и Хьюстона общей прибыли от возросшей эмиссии акций. Благодаря падению акционерного капитала, которое он сам инициировал, ему удалось подписать новый контракт с Томсоном и Хьюстоном, по которому они отказывались от своего права получить новый капитал пропорционально их доле, соответствующей соглашению с Компанией.

Я сказал Коффину: «Ты говоришь, как ты обработал Томсона и Хьюстона, почему я должен верить тебе?..» [10]

Однако Эдисон не доставил удовольствия решить, доверяет ли он Коффину. 17 февраля 1892 года «Электротехник» объявил о слиянии Электрической компании Эдисона с Компанией Томсон-Хьюстон, при исключении имен основателей из нового названия. С этих пор новая фирма называлась компанией «Дженерал электрик», а Коффин стал ее президентом.

В той же самой статье «Электротехник» писал: