На сей раз я взялся за геометрию по-другому. Оставив в покое мили, просто смотрел на карту. Прежний опыт подсказывал, насколько далеко, по вертикали и горизонтали, простирается площадь, ограниченная на карте треугольником. Очертив ее границы, я изучал расположенные тут дороги и населенные пункты. Если какое-нибудь место привлекало мое внимание, я замерял расстояние – не получится ли заветная цифра.
Я отметил уже десятка два таких мест, ни одно из которых, судя по расстояниям, даже близко не располагалось к воображаемому треугольнику. И тут наткнулся на городок к северу от проведенной мной осевой линии; был он так мал, что его отметили черной точкой. Судя по масштабу, минимальное население, дающее право на обозначение на карте. Название городишки – Ясный. Так-так, знаю я это место! Я вдруг почувствовал возбуждение. «Оно – в духе Поэта», – мелькнуло у меня в голове.
Я измерил расстояния. Ясный расположен примерно в восьмидесяти милях к северу от Лас-Вегаса на Блу-Даймонд-хайвей. Еще приблизительно сто пятьдесят миль отделяет его от Пятнадцатого шоссе и третьей вершины треугольника, упирающейся в дорогу XXYXZ. Если добавить к этому расстояние по осевой от нашей дороги до аэропорта, как раз и получится треугольник, длина сторон которого составляет триста двадцать две мили. Всего на шесть миль меньше, чем на спидометре той злополучной машины, что взял напрокат один из пропавших мужчин…
Я почувствовал, как кровь закипает у меня в жилах. Ясный, штат Невада. Сам я там никогда не был, но слышал, что городок этот – пристанище публичных домов и всего того, что сопутствует грязному бизнесу. Да и как не слышать? В бытность свою полицейским я не раз «проводил» клиентов через Ясный, штат Невада. Не раз подонки, являвшиеся ко мне с повинной, признавались, что последние несколько дней или, точнее, ночей свободы провели с дамами в Ясном.
Мужчины сюда ездят в одиночку, тайком, стараясь не оставлять следов заплыва в мутные воды. Женатые мужчины. Успешные мужчины. Верующие мужчины. В общем смысле Ясный – это тот же квартал красных фонарей в Амстердаме, где Поэт когда-то подстерегал своих жертв.
Полицейские частенько руководствуются подсознанием и инстинктом. Живешь и умираешь, имея дело с фактами и свидетельствами. Это непреложно. Но именно чутье нередко открывает тебе эти самые факты, оно же объединяет их и, словно клей, не позволяет распасться на детали. В данном случае я как раз и следовал инстинкту. У меня появилось предчувствие насчет Ясного. Конечно, можно сидеть за этим столиком и до бесконечности вычерчивать треугольники. Но именно вершина, упершаяся в городок Ясный, притягивала меня, словно магнит, и я остро ощущал, как стремительно поднимается уровень адреналина в крови. Я не сомневался, что разгадал треугольник Маккалеба. Моего замолкшего навеки напарника. Следуя его таинственным пометкам, я выбрал направление движения. Орудуя импровизированным «циркулем», я добавил на карте две линии, вычертив таким образом правильный треугольник. Удовлетворенно постучал ногтем по карте и поднялся со стула.
Часы в кухоньке показывали почти пять. Так, на север ехать поздно – доберусь к темноте, а это плохо – слишком рискованно. А вот если двинуть на рассвете, в распоряжении останется почти весь день, а этого хватит, чтобы разузнать в Ясном все, что нужно.
Я прикидывал, что мне понадобится в поездке, когда раздался стук, заставивший меня – хоть я и ожидал гостей – вздрогнуть. Я поднялся и пошел открыть дверь Бадди Локриджу.
24
Рейчел сразу поняла, что Гарри Босх не в духе. Он уже раскрыл рот, но, увидев ее, запнулся на полуслове. Похоже, он кого-то ждет и этот кто-то опаздывает.
– Агент Уоллинг?
– Ждете кого-то?
– Нет, собственно.
Он украдкой бросил взгляд куда-то ей за спину и быстро осмотрел парковку позади мотеля.
– Можно войти?
– Да, да. Конечно, извините. – Он отступил в сторону.
Рейчел вошла в убогий, тускло обставленный гостиничный номер. Слева стоял низкий столик образца шестидесятых годов, на нем красовались бутылка пива, блокнот и карта, открытая на странице штата Невада. Босх поспешно сложил карту и закрыл блокнот. Положил одно на другое. Тут Рейчел заметила водительские права.
– Так что же привело вас в это славное местечко? – осведомился хозяин.
– Да так, решила посмотреть, как вы тут, – невинно ответила Рейчел. – Надеюсь, наш гостеприимный трейлер не слишком разочаровал вас утром.
– Да нет. Чего еще можно ожидать в таком месте?
– Действительно, чего?
– А как вы меня отыскали?
Рейчел сделала шаг в глубь комнаты.
– Так вы ведь расплачивались за номер кредитной картой!
Босх кивнул, не выказывая удивления ни оперативностью, ни сомнительными с точки зрения закона действиями, направленными на его поиски. Рейчел сделал еще шаг вперед и кивком указала на карту:
– Собираетесь отдохнуть в этих краях? Я хочу сказать, теперь, когда вы больше не занимаетесь этим делом, времени у вас навалом.
– Ну да, маршрут набрасываю.
– И куда же направляетесь?
– Еще не решил.
Она улыбнулась и повернулась к балконной двери. Открывался вид на черный самолет, распластавшийся на взлетной полосе, примыкающей к гостиничной парковке.
– Судя по вашей кредитке, вы здесь квартируете около девяти месяцев. То выезжаете, то снова останавливаетесь, последнее – чаще.
– Верно, они дают мне скидку как постоянному клиенту. На круг выходит долларов двадцать в сутки.
– Что-то многовато.
Он оглядел номер, словно оказался здесь впервые.
– Пожалуй.
Оба по-прежнему стояли. Рейчел понимала, что Босх не предлагает ей присесть из-за опаздывающего гостя. Она решила взять инициативу в свои руки и плюхнулась на кушетку, не дожидаясь приглашения.
– А зачем вам эта конура на целых девять месяцев? – спросила Рейчел.
Босх перенес стул от журнального столика к кушетке и уселся рядом с гостьей.
– Если вы хотите знать, связано ли это с нашим делом, отвечаю: нет, не связано.
– У меня и в мыслях этого не было. Просто спросила. На игрока вы не похожи – в смысле, не похожи на картежника. А здесь, похоже, такие как раз и останавливаются.
– Вы правы, – кивнул хозяин. – Картежники, разные типы со странными наклонностями. А я здесь потому, что дочь живет неподалеку. С матерью. Вот я пытаюсь узнать ее поближе. Можете считать это странной наклонностью.
– И сколько же лет девочке?
– Скоро шесть исполнится.
– Чудесно. А мать ее – Элеонор Уиш, бывшая сотрудница ФБР, так?
– Именно так. Ну хорошо, чем могу быть полезен, агент Уоллинг?
Она улыбнулась. Босх ей нравился. Он брал быка за рога. Никто и ничто его не запугает. Интересно, откуда такое бесстрашие? Может, секрет в том, что когда-то у него был жетон?
– Для начала можете называть меня Рейчел. Но вообще-то это я могу быть вам полезна. Разве вы не собирались со мной связаться?
Он засмеялся, хотя и невесело.
– О чем это вы?
– О нашей общей беседе. Взгляды, кивки, улыбки, все такое. Вы ведь выбрали меня союзником, разве нет? Пытались установить контакт. Сравнять шансы. Так, чтобы не трое против одного, а два на два.
Босх пожал плечами и выглянул на улицу.
– Может быть, но я стрелял наугад. Я… Словом, не знаю, но мне показалось, будто вас там третируют, вот и все. А я, смею сказать, знаю, каково это.
– Меня уж восемь лет как третируют.
Он понимающе посмотрел на нее.
– И все из-за Бэкуса?
– Не только. Я допустила несколько промахов, а Бюро ничего не забывает.
– Да, уж это я знаю.
Он поднялся.
– Я пью пиво, как видите. Может, присоединитесь, или по службе пришли?
– По службе не по службе, но от стаканчика не откажусь.
Он взял открытую бутылку, прошел в кухоньку, поставил бутылку в раковину, извлек из холодильника еще две, открыл их и вернулся в гостиную. Рейчел знала, что должна быть начеку. В таких ситуациях главное – кто кого переиграет, и поражение отделяет от победы очень тонкая линия.