«Шурик ведь из дворян, а ты нет», – будто кто-то шепнул ему внутри его головы. Ну да, обстановка располагала к мысленным экскурсиям в прошлое, только вот аристократии в стране не существует уже век, а здание долгое время функционировало как санаторий, если верить Сашке (сам Павел и не думал интересоваться историей места, куда его привела судьба), поэтому странно с точки зрения дома охотиться за простолюдинами. Этак его защищать некому будет.
– Я тебя защищаю, – на всякий случай сказал в пространство Павел, сворачивая к лестнице, и подивился сам себе.
На первом этаже он сразу ощутил сквозняк, будто кто-то открыл все окна с какой-то неясной целью. Проветрить? Но зачем? В доме ничем не пахло, а ночевали они на втором этаже, и для притока свежего воздуха логичнее было бы именно там открыть форточку.
Он быстро достиг холла и увидел, что входные двери распахнуты.
– Шурик! – позвал Павел, но никто ему не ответил. Ясно, вышел на ночную прогулку. Не спится человеку. Восхищается архитектурой или медитирует на том самом месте, где когда-то, в стародавние времена, стояло какое-то особенное здание. С него станется.
И все-таки какой-то червь сомнения грыз его. Вдруг первая догадка окажется верна? По территории кто-то бродит, а Сашка увидел его в окно. Иначе зачем оставлять дверь открытой? Только если он в спешке за кем-то погнался.
Павел вышел на крыльцо. Посмотрел по сторонам. Никого. Похлопал себя по карманам, но вспомнил, что сигареты остались в куртке. А он сейчас в трениках и тельняшке. Надо возвращаться.
– Шурик! – крикнул еще раз Павел и начал пристально вглядываться в окружающую темноту. Возле здания находился один-единственный фонарь, все остальное пространство поглотила коварная мгла. Что она скрывает?
Павел хотел уже спуститься с крыльца и обойти здание, но подумал, что неплохо бы вернуться за курткой и фонариком. Зайдя в дом, он услышал какие-то звуки из столовой, похожие на звон посуды.
– Кто здесь? – строго спросил он из коридора. В ответ – тишина.
«Может, мыши?» – подумал Павел. Ведь если бы это был Шурик, он бы отозвался. Зачем играть в молчанку?
Медленно ступая, Павел направился в столовую. С собой не было никакого оружия, даже дубинки. Но, будучи крепким мужчиной, он надеялся на свою физическую силу.
Осторожно заглядывая в проем двери, он заметил своего напарника, который просто стоял возле окна, разглядывая потонувшие в ночном сумраке очертания восточной части усадьбы. Окна столовой, как уже говорилось, выходили на пруд с беседкой, и Павел с трудом поборол в себе желание спросить, не видит ли он там черную женщину. Иначе чего он так пялится в одну точку?
– Чего молчишь? Я звал тебя! – с недовольством изрек Павел, чувствуя, что беспокойство его понемногу отпускает. Александр ему не ответил. По всей видимости, пребывал в своем внутреннем мире, в своих несбыточных мечтах, где он – какой-нибудь князь или граф, рассматривающий свои владения. – Дверь открыта в дом! Запирать надо, когда возвращаешься с прогулок своих! – высказав ему эти претензии, Павел вернулся в холл и запер дверь.
«Чудик», – думал он, поднимаясь по лестнице.
Вскоре он снова лежал на кровати, тщетно пытаясь уснуть. Уже и Сашка вернулся в комнату, молча лег, будто так и надо, ничего не сказал, не извинился. «Ох уж эта молодежь!» – подумал ворчливо Павел, поворачиваясь на спину. В какой-то момент он открыл глаза, и прямо перед ним оказался слабоосвещенный коридор.
«Лампа все-таки перегорела», – подумал он, замыленным взором замечая какую-то темную проплешину в середине. Однако эта темнота начала вдруг собираться в кучку, густеть, как давешний туман, приобретая вполне очевидные формы. Павел быстро-быстро заморгал. Не может быть! Ему мерещится! Прошлой ночью он тоже плохо спал, вот от недосыпа и поймал галлюцинации.
Тем временем черный туман мистическим образом трансформировался в женский силуэт и двинулся в его сторону.
Павел, видя ее приближение, открывал и закрывал рот, как щука, выловленная матерым рыбаком и брошенная на берег. Он задыхался. Он не мог кричать и даже шевелиться. Он пытался позвать соседа на помощь, но все тщетно. Ужас завладел всем его естеством. Он не мог поверить своим собственным глазам. Что это такое? Призрак? Они реально существуют?! Что ей нужно? Что она с ним сделает, когда приблизится?
Черная Женщина уже переступила порог комнаты и медленно плыла к его кровати. Он не мог ничего с этим сделать. Пытался вспомнить молитвы, которым учила его в детстве верующая бабушка, – бесполезно. Кроме «Отче наш…», его мозг, парализованный ужасом, не мог ничего родить. Бабуля умерла слишком рано, а молитвы нужно часто повторять, чтобы не забывались. Они растаяли следом за ней – такой маленькой, заботливой и всепрощающей. Потому что некому больше было читать ему на ночь молитвослов. Окунувшись во взрослую жизнь, он и подумать не мог, что ему это когда-нибудь пригодится.