Оливер вздрогнул, и на его лице мелькнула тень надежды. Мне тоже сперва показалось, будто это принцесса Ли Цю Лянь, живая и невредимая, слишком уж знакомы были эти интонации, но из тени к мужчинам вышла совершенно другая вампирша. Столь же прекрасная, юная и невыносимо похожая на убитую властительницу, но все же другая.
– Вы можете предложить нам гостеприимство клана Ли? – озадаченно переспросил Мацунага Каору, внимательно разглядывая незнакомку. – Я не знаю, кто вы.
– Я Ли Хуа Линг, – склонилась на мгновение в полном достоинства поклоне ичинка. Еле слышно зашуршал изумрудный шелк ее одежд. – Принцесса Ли, моя создательница, была вероломно убита тем, кого почитала другом. И пусть горе наше не найдет утешения, а потеря невосполнима, однако клан силен и исполнит то, что было обещано властительницей Ли Цю Лянь.
Охотник и «шершень» недоуменно переглянулись, а потом с немым вопросом повернулись и ко мне. Я же могла лишь головой покачать. Никто никогда не слышал о наследнике принцессы Ли, хотя я иногда задавалась вопросом, есть ли он у нее вообще или нет. Ли Цю Лянь казалась вечной и почти всемогущей, так зачем ей готовить себе преемника? Но нет. Она и тут предусмотрела все, создав дочь, которая была на нее столь похожа, что можно было подумать, будто и не погибла сегодня правительница. Просто… решила переодеться. Ли Цю Лянь никогда не носила зеленого и не распускала своих волос, Ли Хуа Линг – делала и то, и другое, но в стати ее, мимике и жестах обнаруживалось такое сходство с ее мастером, что дрожь пробирала.
– Только что ваша гостья едва жизнью не поплатилась, – ядовито заметил Каору, тут же снова беря меня на руки. Забавно. Ну не украдут же меня тут? Кому я, собственно говоря, нужна кроме двух выживших братьев и Алехандро Де Ла Фуэнте.
– Де Ла Фуэнте проникли к нам обманом, мы же наивно поверили в былую дружбу, надеясь на благородство принца Алехандро, – покаянно вздохнула принцесса Хуа Линг, вновь поклонившись. – Мы не совершим такой ошибки больше.
– Распространится ли гостеприимство вашего клана на меня и моих людей? – хрипло задал вопрос Блэк.
– Да, – дрогнули губы новой принцессы. – Вы разделяете нашу скорбь. Мы рады будем принять вас. И мы примем вашу помощь, если вы посчитает нужным оказать ее.
– Посчитаю, – почти выплюнул Оливер Блэк. – Я убью его. Сам. Он не достоин того, чтобы жить теперь, когда ее нет. Когда он убил ее.
На юном лице вампирши проступила поистине ужасающая улыбка. Она была более чем довольна таким обещанием, достойная дочь своей матери.
– Вам предоставят другие комнаты, принцесса де Ритер, – обратилась ичинка ко мне. – Вам и Мацунаге Каору, который изъявил желание находиться при вас постоянно. Комнаты для мистера Блэка и тех, кого он пожелает взять с собой будут находиться рядом.
Шок от того, что найхонец поступил так самовольно, смыл шок еще больший. Вампиры добровольно пустили к себе на постой исконных противников. Уму непостижимо. Это должно противоречить всем инстинктам, здравому смыслу, в конце концов, противоречить, но никто не был удивлен происходящим. Должно быть, любовь к принцессе Цю Лянь в Оливере Блэке и впрямь оказалась настолько велика, что теперь дочь ее не боится пустить Блэка в резиденцию клана.
– Благодарю вас, принцесса Хуа Линг, – склонил голову из-за невозможности отвесить полноценный поклон Мацунага.
– Благодарю, принцесса Ли Хуа Линг, – торжественно произнес охотник. – Ваша мать оставила вам множество проблем. Но если высшие силы будут милостивы, они разрешатся в ближайшее время. И ваше правление будет мирным и долгим.
Хуа Линг снова поклонилась, и на этот раз поклон ее был глубоким, как она могла бы выразить почтение старшему. Черный шелк волос рассыпался по плечам в настолько художественном беспорядке, будто каждую прядь с долгими раздумьями раскладывали. Я поймала одобрительный взгляд Мацунаги, который на мгновение скользнул по ичинке и снова привычно вернулся ко мне. Как бы ни звали принцессу клана Ли, Цю Лянь или Хуа Линг, одно всегда будет неизменно: принцесса Ли всегда будет смертельно прекрасна.
– Нужно обсудить план обороны резиденции как можно быстрее, – решительно заявил охотник. – Де Ла Фуэнте улизнул, хоть я и изрядно потрепал эту ядовитую тварь.
– Все-таки ядовитый? – с ухмылкой уточнил Мацунага, поставив меня наконец на ноги.
В голосе его мелькнула боль. Наверное, трудно вот так отказаться от близкого друга, самого близкого. Не знаю, смогла бы я сама так поступить. Захотелось хоть как-то выразить свою благодарность и поддержку. Не знаю, что на меня нашло, но я на ощупь нашла его ладонь и сжала. Он сжал в ответ – и почему-то от этого стало тепло и спокойно на сердце.