Поэтому сейчас, спустя столько времени, именно я сидела в кресле-троне среди своего клана и ломала голову, что мне делать дальше. Чутье подсказывало: грядет что-то дурное и опасное… А интуиция у меня всегда была сильной стороной.
– Говорят, что приходил Хорхе и ушел на своих ногах, – как гром среди ясного неба раздались слова позади. С той стороны, которую по идее, должен был прикрывать Марк.
Еще один мой родич соблаговолил явиться, пусть и с приличным опозданием. Но он всегда был таков, в своих мыслях, в своих планах… Вещь в себе. Его не сумел до конца понять даже наш создатель, что уж говорить обо мне самой?
– Валентин, когда ты перестанешь подкрадываться ко мне сзади? – тепло улыбнулась я. Мой брат приобнимал меня за плечи, насколько позволяла спинка кресла.
– Никогда, дорогая сестрица. Это забавно. Так что там с Хорхе?
Я поднялась на ноги. Говорить в зале было не самой лучшей идеей. А теперь, когда нас уже трое, пришло время обсудить возникшую ситуацию в деталях.
– Обсудим это у меня. Кло присмотрит за молодняком, если что-то пойдет не так.
– Это ее любимая работа, – кивнул Валентин, подавая мне руку.
Кло, или же Клотильда, была моей ровесницей. Ее обращение всегда казалось мне ошибкой. Эта женщина мечтала о семье, детях… Том, что для нас недоступно. И всю свою нерастраченную материнскую любовь изливала на наш молодняк. Неравноценная замена, но лучше, чем ничего. Ей лучше было бы прожить жизнь смертной, короткую, но яркую, а не десятилетиями влачить существование нежити…
Удалились мы трое из зала чинно, как и положено детям принца де Ритера. Покойного принца де Ритера. Мы с Валентином были похожи как родные брат и сестра, оба со светлыми до белизны волосами, оба синеглазые, тонкокостные и с молочно-белой кожей. Возможно, мы и были родственниками, только наше рождение разделяли не годы даже, века. Шевелюра же Марка был морковно-рыжей, а на мертвенно бледной коже навсегда остались яркие веснушки, издевательское напоминание о солнце, которого вампир не видел мучительно долго.
– Итак, Хорхе Сото прибыл в нашу резиденцию и ушел живым. Почему? – повторил вопрос Валентин, когда за нами закрылись двери моего лично кабинета.
– Потому что он не нападал сам, а открытое столкновение с Де Ла Фуэнте нам пока невыгодно. Хорхе спросил только о том, не мы ли стоим за исчезновением членов его клана.
Марк быстро достал из бара бутылку вина и в обществе ее и бокала устроился на диване, предоставив мне самой вводить в курс дел Валентина. Откупоривал бутылку Марк безо всякого штопора: просто с невозмутимым видом воткнул в пробку клык и открыл вожделенную бутылку. Я сама так никогда не делала, говорила, что это вульгарно, но на самом деле просто не получалось. Пробовала как-то, и не раз.
– И ты ответила?..
– Правду, братец. Что я могла еще ответить кроме правды? – пожала плечами я и вытащила второй бокал, намекая, что не позволю Марку прикончить бутылку из моих личных запасов без моего же участия. – Мне нужно немного расслабиться. Пусть Марк тебе дорасскажет.
– Пей и говори, – велел Валентин, не поддавшись на мою попытку увильнуть. Я стала принцессой для всех, но не для него. Этот мужчина всегда видел во мне свою младшую сестру. С тех пор, как я едва не порвала ему горло в пылу ссоры. До этого момента, я просто была назойливой никчемной девчонкой, которую непонятно чего ради ввел в клан принц Леон.
Я полюбовалась на рубиновую жидкость в бокале, по цвету напоминавшую кровь и с неохотой продолжила:
– Меня это заставляет нервничать, – вздохнула я и сделала глоток. – Клан все еще толком не оправился, и тут такое… Они нападают на Де Ла Фуэнте. Кто бы это ни были, они целят в сильнейших, а семейка Алехандро все еще не смогла добраться до тех, кто их терроризирует, и даже не предполагает, кто ответственен за происходящее. То, что Хорхе пришел к нам, больше похоже на крик о собственной беспомощности. Они не знают о происходящем ничего, иначе бы не явились к нам. По сути Де Ла Фуэнте надеялись только на… нашу честность и гордость.
– На твою честность и гордость, сестрица Клио, – лукаво улыбнулся мой рыжеволосый брат. – Ты славишься и тем, и другим.