— Забыл, кто я такая? — женщина была невозмутима. — Я рождаю смыслы и причины. Тебе не остановить меня.
Дверь перед двумя отворилась. В образованном проходе появилось забытое лицо. Мужчина молчаливо замер, ожидая, что ненавистный им хаос заберет жизнь своих приспешников, используя их в качестве главного ресурса. Такое развитие событий, несомненно, порадовало бы его, заточенного на несколько месяцев, однако реальность предложила иной сценарий.
Большой человек не мог сдержать устремленную женщину. Его хват ослаб, рука соскользнула, и перед ним появилось новое правило, схожее с тем, что было даровано ему. Она обхватила шею мужчины, затем в утонченном движении шагнула за спину, опустила руки на талию, положила голову на плечо своего объекта для направленной нежности и широко улыбнулась, поворачивая губы к уху захваченному. Затем мгновения была тишина. Все остались в своих обличиях, при своих обычных мыслях. Большой человек уже хотел было праздновать провальную попытку женщины, но мужчина в её руках вдруг, подобно ей, улыбнулся, торжественно взглянул на стоящего перед собой и движением победоносным, определяющим изменения положений, толкнул дверь, продолжая в отступающим пространстве свободного прохода смотреть за растерявшим власть.
Большой человек всё также продолжал уничтожать. Он исполнял свою задачу, оживляя обязательный хаос, растекающийся в нем нескончаемым потоком, грезящим всегда во всей красе создавать причины и следствия. Ему не нужны были объяснения, очевидно живущие там, где их невидимые линии расстилались под защитой от рыщущих взглядов. Он просто исполнял, понимая в глубине души всю важность исполняемого. Но это легкое к применению правило дало осечку, когда сосед большого человека изменился. Теперь хаос необходимо было поднимать на планку, соответствующую той, что сосед в тандеме с женщиной подняли ради улучшения своих положений. Однако изменить природу свою было невозможно, и большой человек, пытаясь угодить желаниям, решил через силу убеждений временно отказаться от хаоса, став обычным наблюдателем.
Тем временем мужчина стал ощущать то, что билось под кожей вызывающей потребностью. Он должен был делать больше, должен был действовать нескончаемо, оживляя каждое слово звучащие голосом женским.
— Ты непременно создашь рай для нас, — говорила она, обнимая мужчину, вырезающего из дерева фигуру, не имеющую аналогов в воспоминаниях женщины. — Я не скажу, что ты должен, не хочу отягощать тебя бременем, но скажу, что подобное было бы для меня наградой.
— Я создам рай, — мужчина пылал решимостью.
Женщина коснулась губами его шеи.
— Я хочу помочь, — говорила она с нежностью.
— Ты уже помогла.
Он обнял её на мгновения, затем продолжил вырезать фигуру.
С этого момента до изменившихся условий мужчина созидал, улучшал созданное и оттачивал идеал уютной жизни. Большой человек не мешал ему, он более не уничтожал, смиренно обитая в доступной комнате. Их жизнь в очередной раз изменилась. Они стали другими. Сознания их наполнились новым, позволяющим эволюции личности принести события, стирающие старые образы. Большой человек по истечению времени наблюдения за своим соседом понял, что созидания может помочь ему. Условие того, что создавало правило, где хаос не может существовать рядом с созиданием привычным, не ограничивалось двумя концами, сплетающимися в середине. Рисунок реальности был куда обширнее представленной функции, благодаря чему суждения пришли к большому человеку вердиктом неочевидным. Хаос в непостижимой мощи не мог созидать физическое, он мог лишь разрушать его, при этом ментальное, также подвергающиеся разрушению, он мог созидать, разбирая его конструкции и заменяя их детали собственной мощью. Так хаос становился частью другой необходимости, обитающей раньше на уровне, недоступном восприятию большой личности.
— Давай я помогу, — сказал однажды большой человек мужчине, складывающему композицию из вырезанных фигур.
— Конечно, — согласный протянул ему фигуру.
Мужчина к этому мгновению уже понял необходимость хаоса. К нему эта мысль пришла в момент случайный. Он смотрел на всё созданное, некогда разрушенное и по зову прошлых чувств воссозданное, и воспоминания теплые, спрятавшие в себе смыслы нерушимые, заменились унылыми ощущениями. Теперь прошлое, получившее место в реальности, тяготило, сияло тусклым светом там, где могло сиять более яркое новое. Мужчина создал оплошность и в порыве возникшей необходимости разрушил созданное, позволяя новому заменить старое.