Драко вздрогнул.
– Да нормально все, – буркнул он. – Я же сказал, жив ваш «золотой мальчик», на этом закроем тему. Я, пожалуй, пройдусь.
И он вышел за дверь. Все недоуменно смотрели ему вслед.
Блондин размашистым шагом шел по направлению к башне гриффов. Он сам себе не мог объяснить, на что надеется, но желание увидеть Гарри было сильнее его. Драко рассчитывал на мимолетную случайную встречу. Он шел не смотря по сторонам и, конечно, не замечая, что за ним увязалась Панси. Девушку сильно взволновало такое поведение лучшего друга, и она не хотела оставлять его без присмотра. Вот и такая знакомая лестница. Драко вздрогнул и остановился. Не мог же он теперь вот так запросто зайти. Примостившись возле ближайшего подоконника, он принял скучающий вид и стал выжидать. До общего сбора оставалось двадцать минут. Он должен, обязан был увидеться с Поттером до. Время текло. Не выдержавшая напряжения, Панси вышла из-за колонны и цепко схватила друга за руку. Тот подпрыгнул.
– Ты чего тут? – выдохнул.
Девушка сурово свела брови на переносице:
– Драко Люциус Малфой! Я твоя лучшая подруга, я всегда тебя поддерживала и хранила твои тайны. С тобой что-то происходит, я же вижу! Не смей мне врать, у нас пятнадцать минут, говори! Драко, пожалуйста, – добавила она. – Я не могу видеть тебя таким.
Коридор был пуст, все готовились к общему сбору и только двое, присев на корточки в нише стены, тихо шептались. Не выдержавший мук напряжения, Драко вкратце, без красок и эмоций, ну и без подробностей, разумеется, излагал подруге детства ситуацию. По мере рассказа челюсть у той падала все ниже и ниже…
– Панси, дорогая, – рассмеялся наконец Драко. – Захлопни рот, муха залетит.
– Какая муха, тьфу, что ты меня путаешь? – воскликнула Паркинсон.
– Не ори, – напустился на нее Драко.
– А как же, как же отец? Дамблдор? Они знают? А этот… Поттер… Он… Он непротив… Таких… Э-э… Отношений? Поверить не могу, я, наверное, сошла с ума, – гораздо тише прошипела она.
– Не больше, чем я, – грустно отозвался Драко. – Отец и Дамблдор частично в курсе, остальные не должны знать ничего. По-крайней мере пока. Не хочу, чтобы под конец пострадала моя репутация. Обещаешь? – требовательно глянул он на сокурсницу.
Та кивнула:
– Я могила.
Оставалась пять минут, и друзья бросились к общей лестнице, чтобы было похоже, что они идут «со своей» стороны, а не проторчали битых десять минут под дверьми собственных врагов. Панси молчала. Драко тоже. Вдруг со стороны гриффиндора раздался веселый гам и Драко весь подобрался. Вот, сейчас…Мимо них, высокомерно отворачиваясь, пробегали гриффиндорцы. Некоторые их даже не замечали, поглощенные собственными разговорами. Ведь столько всего следовало обсудить. Разве ж хватит на это часа между прибытием и оглашением оценок. Все были взволнованы предстоящим. Однако Панси цепко держала взглядом друга. Из-за поворота раздался заливистый смех Грейнджер и вот уже вся троица выруливает на «финишную прямую». Блондин спотыкается, Паркинсон хватает его под руку и оттаскивает в сторонку. Неразлучная троица проплывает мимо, лица всех светятся от радостной встречи.
Поттер. Драко не в силах отвести глаз. Вот же он. Идет со всеми, как ни в чем не бывало. Совсем оправился, свеж и бодр, чего не скажешь о самом Малфое. Вот он на минуту скользит взглядом по месту, где стоят слизеринцы, Драко напрягается. Вот. Сейчас. Однако зеленые глаза, равнодушно мазнув по его собственным, отвели взгляд. Гарри коротко кивнул ему, мол, узнал, здравствуй. И трое гриффов вошли в двери Большого Зала, оставив позади себя пораженных слизеринцев.
Толпа мантий обтекала застывшего как изваяние Драко и, дергавшую его за рукав, Панси. Они были единственными, кто в последний раз не переоделся в школьную форму. Вот уже и последние ученики зашли в Зал, а Драко все еще никак не отмер. Он, конечно, не рассчитывал на прилюдные проявления чувств, на то, что Поттер бросится ему на шею или что-то подобное, однако… Такая холодность и отстраненность больно резанула по чувствам блондина. Будто и не было этой недели, будто совсем ничего не изменилось в их противостоянии, будто не внимания Принца Слизерина Гарри добивался так отчаянно и не прикосновений гриффа Драко теперь желал столь страстно. Поттер был нужен ему. Как обухом по голове. Получите – распишитесь. Гарри ему нужен, а он ему – нет. “Вот так штука. И что прикажете теперь с этим делать? Неужели отец был прав? Нет, не хочу верить! Я же видел его глаза, я чувствовал его судорожное дыхание, наблюдал как румянец заливает щеки. Он сам тянулся ко мне. Это не может быть лишь суррогатом, подсунутым магией… Просто сейчас людно, – решил блондин. – Я поговорю с ним ночью, иначе меня разорвет”. На этой мысли он, наконец, обратил внимание на кричащую ему в самое ухо Панси, и двое быстрым шагом вошли в Зал, где директор уже поднялся для приветственной речи.
Час назад.
Гриффиндорцы также прибыли в замок вовремя. Все, кроме того, что навязал Гарри недавнее злополучное «пари». Рон с Гермионой бросились обнимать живого-невредимого друга. У девушки в глазах стояли слезы. Сокурсники также окружили и приветствовали его. Гарри снова был в центре внимания. Всей гурьбой ребята ввалились в башню, радуясь чудесному спасению товарища и предвкушая интересный рассказ. Однако их ожидал облом. Гарри, мило улыбаясь, наотрез отказался откровенничать, лишь вскользь упомянув рукопожатие. Не вдаваясь в подробности с кем и при каких обстоятельствах. Поворчавшим сокурсникам пришлось смириться и переключится на обсуждение других животрепещущих тем. Эксклюзива не получилось. Сенсации не вышло. Лишь Рон с Гермионой недоверчиво и многообещающе смотрели на друга, давая понять, что они скормленную «наживку» не проглотили и позже Поттера все равно ждет подробнее изложение на тему «чего да как». Позже – потому как подошло время переодеваться и идти в Большой Зал. Друзья собрались и всей толпой отправились вниз, волнуясь о полученных за экзамены баллах.
Столы факультетов, как и всегда, были на местах, но, пока что пустовали. Время пира еще не пришло. Директор ожидал последних припозднившихся выпускников, дабы начать свою вступительную речь. Наконец все расселись, и Глава звучным голосом произнес:
– Дорогие выпускники, вот вы и собрались последний раз в стенах этой школы. Школы, которая семь лет была вам домом. Где вы учились не только преподаваемым предметам, а и таким, столь необходимым в жизни вещам, как дружба и верность, честность и взаимовыручка, поддержка и радость за друга. И сейчас вы стоите на финишной прямой. Через несколько минут вы получите пергаменты с результатами своих усилий. Тем, что вы усвоили по программе за все годы. Также у каждого будет приложение, в котором указаны отрасли деятельности и вакансии, рекомендуемые вам в зависимости от уровня ваших отметок. Сами же дипломы об окончании школы будут выданы вам завтра, на торжественной церемонии, в присутствии ваших родителей, перед началом выпускного Бала. А сейчас, – директор взмахнул палочкой и кучка документов, лежавших до этого на отдельном, специально отведённом под это дело, столе, стайкой птиц вспорхнула и разлетелась по залу. Каждый в точности к своему адресату. Какое-то время стояла напряженная тишина, нарушаемая лишь шорохом бумаг да изредким покашливанием. Ребята изучали свои баллы. Но вот тут и там стали слышаться вздохи облегчения, зашуршали мантии и задвигались лавки. Бывшие ученики спешили узнать, как дела у друзей и поздравить друг друга с окончанием школы. Даже Крэбб и Гойл невероятно, но факт, набрали самые минимальные проходные баллы, чтобы не остаться на второй год. Чем страшно гордились. Рон победно гикал, выбрасывая в воздух кулак, Гермиона дрожащей рукой прикрывала глаза, Гарри же тупо счастливо улыбался, не замечая взгляда направленных на него потемневших серых глаз. Дав ребятам пару минут на эмоции, директор прокашлялся и снова взял слово.
– Что ж, – сказал он. – Я очень рад, что у нас в этом году нет отстающих и поздравляю всех вас со своей первой взрослой «победой». Вы все молодцы и заслужили праздничный пир, который начнется… – он взял эффектную паузу, – прямо сейчас!