Прошло полчаса, прежде чем Гермионе, вместе с ассистировавшей ей Панси, удалось привести в порядок кисти рук Малфоя. Девушки извлекли стеклянное крошево и залечили порезы. Усталые, все молча разбрелись по гостиным. Требовалось время, чтобы устаканить события в голове и принять новую реальность. Поспать оставалось совсем ничего, ведь завтра нужно было хорошо выглядеть на Балу. Однако, Панси в своей комнате лежала с открытыми глазами. Она, как и все девочки, грезила о взаимной любви, проглотив за годы кучу бульварных романов. Паркинсон старательно меняла обложки книг на учебные и использовала чары отвода глаз, но все равно все знали об этой ее маленькой страсти к подобному чтиву. И вот сейчас девушка наблюдала все эти чувства в реальности. Такое не сыграешь и не сымитируешь. Весь «архив отношений», который скопился у Панси к текущему моменту, «отдавал» детским садом. Глупым несерьезным ребячеством. Никто не любил ее так. И она не любила. Слизеринка под страхом Авады не призналась бы никому, но она сейчас испытывала не самые лучшие чувства. Нет, она не завидовала счастью лучшего друга, она глубоко страдала от отсутствия оного у нее самой…
Гермиона не спала тоже. Лицо Драко стояло у нее перед глазами. Сокурсница сегодня будто впервые увидела его. Меж бровей не пролегала хмурая морщинка, уголки губ не кривились в язвительной усмешке. Блондин открыто смотрел перед собой и взгляд его лучился. В нем была и мягкость, и тайна, и благодарность Судьбе за такой щедрый, одному ему ве́домый подарок. Любовь…
Гарри и Драко, каждый в своей кровати, просто перебирали по кусочкам моменты дня и радовались, что расставлены все точки над «і»… Рон же… А вот этот дрых. Казалось, никакие события не могли лишить рыжего двух вещей: здорового сна и хорошего аппетита. По комнате разносился, вполне себе музыкальный, храп.
Наступило утро. Утро перед выпускным балом. Что может быть волнительнее для женщины? Разве что, утро перед собственной свадьбой. Не выспавшиеся Панси и Герм спешно пытались, кто колдовством, а кто – косметикой, скрыть темные круги под глазами, «пухлые» веки и прочие следы бессонной ночи. Девушки по всему Хогвартсу спешно вставали на весы, силясь понять, насколько вчерашний плотный ужин отразился на их фигурах и влезут ли они в свои выпускные наряды. Красавицы доставали и развешивали свои платья, проверяли наличие заколок, булавок, украшений и прочей мелочевки. В девичьих спальнях царила суматоха и беспорядок. Все бегали, советовались и просто хвастались друг перед другом.
В спальнях парней было потише. Здесь властвовал ленностный расслабон и многие еще валялись в кроватях. Это был свободный день и до вечера можно было посвятить время приятному ничегонеделанию, чем многие и воспользовались, решив в-первую очередь отоспаться. Рон и Гарри проснулись пятнадцать минут назад, но все еще нежились в своих постелях. Они вяло переговаривались, не касаясь пока острой темы, дабы не шокировать раньше времени соседей по комнате. Речь шла, в основном, о результатах экзаменов, предстоящей поездке в «Нору» и, конечно, о том, кто с кем пойдет на Бал. Герм шла с Невиллом. Рону пришлось пригласить Лаванду, о чем он, вздыхая и охая, поведал другу. Идти одному не полагалось. Рыжий замолчал и выжидающе смотрел на друга. Гарри выгнул бровь:
– Ты знаешь.
– Не может быть, – Уизли подскочил на кровати, мигом растеряв остатки сна. – Как ты себе это представляешь?
Опуская ноги на пол, брюнет сказал:
– Рон, давай-ка пройдемся. Вдвоем. Погода сегодня просто шикарная.
Тот кивнул и отправился умываться.
Погодка и правда была что надо. Ребята устроились под вековым дубом и Гарри бросил:
– Высказывайся.
Уши Рона заалели. Он, гулко сглотнув слюну, начал:
– Знаешь, Гарри, ты по-прежнему мой друг и все такое, но не думаешь же ты, что я вот так вот запросто воспылаю к хорьку расположением и приму его в нашу компанию? У меня аж все внутри переворачивается, когда я представляю, что вы с ним…
– Так, стоп, – Гарри рубанул ладонью воздух. – Ничего представлять не надо. Рон, он мой выбор, и тебе, как и остальным, придется смириться с этим. Хочешь ты того или нет. Но твоя дружба мне также очень важна, поэтому я тебя прошу, просто постарайся не идти на конфликт и сдерживаться. Просто попробуй увидеть в нем человека. Он с друзьями неплохой, правда. На этом Балу мы будем вместе и наглядно покажем перемены в наших отношениях. Пускай узнают все разом, чем по одиночке из дешевых газетенок. Тогда сплетни растянулся вообще на неопределённое время.
– Но, Дамблдор, – попытался возразить Рон.
– Прекрасно осведомлен о характере наших отношений, – захохотал Гарри.
Похоже, пока Гарри ходил после обеда в ванную, начав подготовку к Балу, Рон успел обсудить с Герм утренний разговор. Девушка отвела брюнета в уголок и тихонько зашептала:
– Я в курсе, что ты собираешься пойти вечером с Драко. Нет, я не критикую твой выбор, я хочу призвать тебя к терпению. Людям нужно будет время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Я рада за тебя, Гарри, правда рада. И я поддержу тебя. Обещаю быть дружелюбнее с Драко, если и он не будет меня обижать.
Парень благодарно обнял Гермиону:
– Спасибо, Герм, ты лучшая.
Та весело кивнула и шутливо отпихнула от себя друга:
– Иди уже, а то с твоих волос капает… Мокро, знаешь ли))
Брюнет решил до вечера повидаться с Малфоем и через Добби передал тому записку. Теперь он стоял возле Выручай-комнаты и ждал. Драко опаздывал. Гарри ходил взад-вперед, заложив руки за спину и нервно посматривая по сторонам. Редкие ученики проходили мимо, в общем-то, не обращая на гриффиндорца никакого внимания. Портреты со стен с интересом поглядывали на курсирующего выпускника. Но вот впереди показалась знакомая шевелюра и брюнет расплылсяв улыбке. Драко издали ухмыльнулся в ответ. Приветливо кивнув своей паре, Гарри быстренько открыл вход в комнату и один за другим, парни по очереди проскользнули вовнутрь. Дверь медленно исчезла, оставив после себя лишь шершавую каменную стену.
– Я скучал. Очень, – блондин обнял Поттера со спины, положив подбородок тому на плечо. Сегодня, зная об ответных чувствах, он снова был уверен и спокоен. О вчерашнем напоминали лишь светло-розовые, практически исчезнувшие следы порезов. Герм постаралась на славу. – Как думаешь, вечером произведем фурор?
Гарри деланно задумался:
– Боюсь, нам стоит приготовиться к Армагеддону. – парни синхронно фыркнули. Развернувшись в кольце рук, брюнет прильнул к груди Драко. – Но ты все еще можешь отказаться, – невинно бросил он.
– Несносный мальчишка, – Малфой взлохматил черные волосы. – Поговори мне еще. Во сколько прибывают семьи?
–В семь. Еще же собраться надо. Встретимся тогда в восемь у входа в Зал.
Они замолчали, греясь в тепле друг друга и наслаждаясь последними тихими мгновениями перед суматошным вечером. Спустя некоторое время, оставив на губах Поттера такой страстный поцелуй, что у того чуть не помутился рассудок, Драко с сожалением сказал, что ему пора и покинул возлюбленного. Минут через десять ушел и восстановивший дыхание Поттер. Комната снова опустела, ожидая следующего, кому понадобятся покой и уединение.
Первыми в замок прибыла чета Малфоев. Аристократы славились пунктуальностью как никто, так как ценили и свое время, и время окружающих. Оба являлись просто образцом элегантности. Люциус был одет в костюм-тройку стального цвета с мелкой серебристой вышивкой на рукавах. Образ довершали перстень и запонки с изумрудами. Начищенные до зеркального блеска туфли отражали пламя факелов. Мужчина небрежно опирался на неизменную трость, держа под руку жену. Нарцисса была затянута в платье с корсажем. Жесткие вставки под лифом выгодно приподнимали грудь. Талия казалась совсем хрупкой. Бутылочного цвета подол тяжелыми складками спадал к полу. Высокая причудливая прическа открывала белую лебединую шею. На ногах красовались строгие лодочки. Да, это была очень красивая пара и многие любовались ими. Малфои держались вежливо, но на расстоянии, дожидаясь дружественных семейств Крэббов, Гойлов и Паркинсонов.