Меж тем завтрак прошел, подходило время разъезда студентов по домам. Гермиона, прихватив чемодан и большущего рыжего кота, уже приплясывала возле входа в замок. Несколько ребят последовали ее примеру. Остальные поспешно покидали столы, на ходу запихивая в рот остатки пирожных, пирожков и крендельков. А некоторые, вроде Рона, даже набили ими карманы, дабы не оголодать по пути домой. Это были каникулы перед оглашением результатов экзаменов и перед «ярмаркой вакансий», которую напоследок, отступив от традиций, решил организовать Дамблдор, вместо того, чтобы, как всегда, прислать результаты совами домой студентам. Добродушный директор не хотел признаваться, что ему запал в душу этот, уже практически выпустившийся, поток, содержащий в себе столько интересных личностей, а потому, он просто решил собрать их всех под крышей замка еще один последний раз. «Старею, – подумал Альбус, – становлюсь сентиментальным…»
Короче, «свинью»-таки Гарри подложили знатную. Кто ж знал, что Малфою тоже нужно будет остаться в замке. Что, вобщем-то, нисколько не меняло дела. За неделю из врагов друзьями все-равно не станешь, а тем более… Тьфу! Большой зал практически опустел, Гарри выглянул из-за колонны и увидел, еще не успевший исчезнуть, поднос с пирожками. Его же увидел и Малфой, мрачно глядящий из другого угла не менее голодными глазами. Следовало отвлечь оставшихся в зале, дабы не вызвать вопросов своим помятым видом, и оба понимали это. Драко закатил глаза и молча поджал губы. Гарри фыркнул, всем своим видом показывая, что объединяться с кем попало тоже не собирается и лучше сдохнуть от голода, чем тандем с Малфоем. Пока шел этот молчаливый диалог, слева от них исчез последний кувшин с тыквенным соком и счет шел на секунды. Мотнув головой, Драко одними губами кисло выдохнул:
– Давай!
Гарри и «дал». Резко стартанув и вытянув вперед руку, как при ловле снитча, брюнет потянулся к ближайшему пирожку. Проблема в том, что тоже самое сделал и Малфой, который рассчитывал, что Гарри отвлечет каким-нибудь шумом оставшийся в зале народ, а он-то, Драко, и схватит вожделенные пирожки. Эту же роль примерил для себя и Гарри, не доверяя еду врагу. На самом деле он не зря не доверял Малфою, тот вовсе не собирался с ним делиться добытым общими усилиями «кладом», а просто хотел использовать Гарри, как отвлекающий маневр. Не успев додумать, поделился ли бы он сам, Гарри с размаху врезался в летящего с противоположной стороны Малфоя. Раздался громкий треск, парни столкнулись лбами, и за секунду до этого вожделенные румяные и такие хрустящие пирожочки с нежнейшей тыквенно-сладкой начинкой канули в небытие. (На деле же просто были убраны домовыми эльфами на кухню). Наступила тишина. Кто-то охнул, и не предвещающий ничего хорошего голос Дамблдора скомандовал:
– Оба в мой кабинет, живо! Минерва и Северус – вы со мной. Остальные по каретам и на вокзал. Хогвартс-экспресс ждать не будет.
Парни понуро плелись вслед за своими преподавателями. Причем Драко всю дорогу пытался врезать Гарри локтем, а тот, в свою очередь, норовил подставить Малфою подножку. Прощёлкать завтрак было очень обидно. Это было последней каплей во всех событиях последних суток. Разговор в кабинете директора был короток и суров – оба виноваты, пора бы повзрослеть, эту неделю проводят в замке без права выхода за пределы территории. Драко лишается домашнего тепла, (тот только порадовался в душе, представив недовольную мину тетки), а Гарри – сытных пиршеств и веселой компании в кругу Уизли. При напоминании об этом Гарри приуныл, на время забыв о своем «обете».
Такое чувство, что выходку двух заклятых врагов директор воспринял как личное оскорбление. Довлея всей душой по отношению к седьмому курсу (не без влияния того, что на нем училась Надежда-Всего-Магического-Мира), и, распинаясь на прощальном завтраке больше обычного о добре, дружбе между факультетами, общении, несмотря на все недоразумения, которые были на протяжении учебы и о прочем тому подобном розовом «флаффе», Альбус никак не ожидал получить такой “подарочек” в конце своей речи. “Подарочек” в виде двух здоровых взъерошенных и разукрашенных лбов, вражда которых порядком поднадоела директору за все годы их обучения. То есть, это полностью перечеркивало всю ту пламенную и пылкую речь, все те идеалы, которые так пытался вдолбить старец молодым неокрепшим умам. «Хорошо хоть студенты уже отбыли, – подумал он, – но преподать урок наглецам все же стоит. Так поцапаться в самом конце года. В самом конце обучения в Хогвартсе. А он-то думал, что Гарри и Драко достаточно выросли, чтобы контролировать свою неприязнь друг к другу». Размышляя таким образом, директор все больше закипал и утверждался в своем решении оставить оболтусов в школе. Даже лично прибывший за сыном Люциус, не смог склонить разбушевавшегося волшебника на свою сторону. Все же выпускную речь Альбус обдумывал всю ночь. Короче, Драко остался в замке. Ну и Гарри, само собой, тоже. Пролежав в больничном крыле от силы четыре часа и, по-возможности, подлечившись, парни оказались предоставлены сами себе.
Казалось, о них все забыли. И директор, и деканы игнорировали их. Ожидаемого наказания все не следовало и, вернувшиеся в свои комнаты, ребята ощущали беспокойство. Привычный сценарий жизни был нарушен. Время перевалило за полдень. Успевший немного отоспаться за время пребывания в больничном крыле, Гарри, от нечего делать, валялся на своей кровати и пялился на лучик солнца, потихоньку смещавшийся влево, по мере того, как бежали минуты. Полог был отдернут, больше в спальне Гриффиндора не было никого, и некому было прервать поток мыслей в голове парня. Ощущая какую-то странную тревогу и подавленность, и списывая все это на остаточные явления зелий, которыми их с хорьком под завязку накачала Помфри, Поттер уже несколько минут ворочался на кровати. К тому же в памяти всплыло утреннее происшествие в ванной.«Вот дебил, – мысленно простонал он, – уснуть в ванной, да еще и в какой! А в ‘Норе’ сейчас обед… Миссис Уизли, наверняка, приготовила свои коронные мясные шарики и пюре в луково-морковной томатной подливке. Близнецы снова, ожидаемо, провернули какой-то фокус и теперь за столом все дружно слушают гневные тирады Молли. Мистер Уизли сидит во главе стола, уткнувшись в схему какого-нибудь магловского механизма, даже не замечая, что с недонесенной до рта ложки томатный соус капает прямо ему на штаны. Рон, скорее всего, наворачивает еду с огромной скоростью и тянется за третьей по счету порцией. Лицо его измазано и в крошках, щеки торчат, как у хомяка, а челюсти, будто жернова мельницы, мощно перемалывают еду. Рон никогда не отличался особой аккуратностью и манерами при приеме пищи. Ну и отсутствием аппетита, само-собой, не страдал. Перси ходит по всему дому с кислой миной. И еще девочка, Джинни… Тут Поттер понял, что за Джинни ему не интересно совсем, а вот видения еды напомнили о так и не стыренных булочках и желудок предательски заурчал. И неудивительно, ведь со вчерашней пьянки Гарри перепал только лечебный шоколад.
В подземельях Слизерина было темновато и мрачновато, а жилые комнаты факультета отличались гораздо большей холодностью и сдержанностью, чем гриффиндорские. Солнце редко проникало сюда в это время суток и поэтому Малфой все еще дрых. Вернувшись из кабинета Дамблдора, и потратив час времени на хождение по комнате в ожидании совы с запиской о наказании, Драко наконец плюхнулся на свою заправленную домовиками постель, и сам не заметил, как отрубился. Ночь вымотала и его. Сейчас же слизеринец представлял собой картину донельзя потешную, если бы кто-то решил позубоскалить со спящего мстительного Малфоя. Драко лежал на спине, поджав под себя одну ногу под весьма неестественным углом, вторая же свисала с кровати и с нее, (ноги), видимо в процессе ворочания, практически сполз ярко-зеленый домашний носок. Зацепившись в отчаянных попытках спастись, носок одиноко висел на большом пальце Малфоя, являя миру поросячье-розовую пятку слизеринца. С приоткрытого во сне рта тянулась к подбородку блестящая ниточка слюны, а на лбу парня отпечатался выпуклый узор покрывала. Видимо Малфой до этого долгое время спал моськой вниз, а после – перевернулся на спину. Вобщем зрелище было уморительное, но счастливцев увидеть это не наблюдалось и здесь. Как мы помним, в замке остались лишь Драко, Гарри, персонал да привидения. Но вот, гладкий в безмятежном сне лоб слегла наморщился, затрепетали веки, и Драко сонно моргнул. Сперва он не сообразил, почему так тихо, какой день и собственно, ‘какого’ его оставили совсем одного. Сгубив-таки последние надежды одиноко носка удержаться, Драко сбросил его с пальца ноги и босиком прошлепал к окну… Солнце перевалило зенит и теперь лезло из-за угла, готовясь немного осветить мрачноватую комнату. Зная, в какое примерно время это происходит, парнем был сделан вывод, что обед он ожидаемо продрых, что, конечно, не прибавило ему настроения, зато также заставило вспомнить о последних событиях.