— Нет, — сказал он совсем уже упавшим голосом. — Не одна.
Он посветил на пол. Пол внизу под решеткой, на которой он стоял, был покрыт мохнатым ковром. И ковер это шевелился, плевался и шипел.
Рыжие, белые, бурые, серые, черные, полосатые и пятнистые, пушистые и не очень, прижавшие уши и оскалившиеся, с горящими глазами — десятки, сотни кошек кусали прутья решетки, стараясь вырваться наружу. Самые решительные просовывали между прутьями лапы, пытаясь зацепить когтями ноги незваных пришельцев.
— Ладно, — сказала Скалли. — Где здесь выход?
Рыжий полосатый науаль с боевым кличем бросился на нее откуда-то из-под потолка, метя в лицо. Кошки внизу восторженно взвыли.
Скалли отбивалась от разъяренного зверя, пока Молдер не оторвал от нее сердито шипящую кошку и не швырнул подальше. Напоследок та все-таки извернулась и полоснула Скалли когтями по щеке.
— Пошли отсюда!
И тут изо всех щелей в коридор полезли звери.
— Бежим, Скалли!
На одной из развилок Дэйна дернула напарника за руку:
— Молдер, не туда! Здесь есть комната с вентиляционным люком…
Пока Скалли озиралась по сторонам, Молдер захлопнул дверь и для верности подпер ее ящиками. Но не удержался и заглянул в забранное мелкой сеткой окошечко, подсвечивая себе фонариком. Заполонившие коридор кошки недобро светили глазами в ответ.
Все тот же апельсиново-полосатый зверь с пронзительным воплем бросился на врага, но завис на сетке, зацепившись когтями, и от досады прицельно плюнул в Фокса. Молдер на всякий случай отскочил — разозленный котик не показался ему забавным.
Скалли тем временем, ломая ногти, возилась с решеткой вентиляции. Молдер услышал ее приглушенный вскрик и мгновенно оказался рядом, решив, что с ней опять что-то приключилось, но оказалось, что кричала Дэйна скорее от неожиданности — в проеме люка застрял доктор Билак. Точнее, тело доктора Билака с располосованным горлом.
Дверь позади них начала сотрясаться от ударов. Кажется, кошачье воинство в полном составе бросалось на него с разбега. Потом из коридора донесся короткий командирский взмяв, и от двери только мелкие щепки и труха полетели во все стороны. Кошки принялись раздирать хлипкое дерево когтями. От их воя закладывало уши.
Еще немного, и мохнатая злобная волна затопит комнату, в которой навсегда останутся два незадачливых федеральных агента.
Ты сможешь туда забраться? — Молдер тряхнул напарницу за плечо.
— Что?.. А… Да.
Скалли была готова забраться на флюгер местной ратуши, если таковая имеется в городе, лишь бы оказаться подальше от грозного пушистого войска. Она все больше и больше понимала давешних крыс.
— Давай его стащим вниз,TM Молдер ухватил тело доктора Билака за руки и потянул на себя.
Помощь Скалли заключалась в том, чтобы вовремя увернуться. Затем Фокс подсадил Скалли к освободившемуся проему. Оглянулся проверить: стоит ли еще их ненадежное заграждение? В пролом (в проскреб? Раз уж дверь не ломали, а скребли) сунулась оскаленная морда с окровавленными клыками. Ненормально узкие в такой полутьме зрачки перечеркивали янтарные глаза. Молдер резво полез следом за Скалли.
Так они и вывалились из люка прямо под ноги ошеломленным полицейским: чумазые, в ошметках паутины, ошалелые и совершенно не расположенные что-либо объяснять.
Из-за железной, поспешно задвинутой решетки донесся торжествующий многоголосый вопль.
И опять скопление машин на стоянке музея. Опять все заняты делом — полиция, пожарные, «скорая помощь». Желтые ленты («внимание, идет расследование, просьба не пересекать») расчертили унылый газон.
Молдер говорил по телефону, возвышаясь посреди вавилонского столпотворения символом одноименной башни. Человеческий водоворот не мешал ему.
— Поисковые команды возвращаются, — сообщила подошедшая Скалли. Умыться ей было негде, но врачи уже обработали и заклеили пластырем царапины у нее на щеке.
Молдер кивнул невидимому телефонному собеседнику, пообещал перезвонить попозже и сунул «сотовый» в карман.
— Нашли все тела, — продолжила после паузы Скалли. — Включая Мону и Алон-со Билака.
— А кошки?
— Ребята из контроля бродячих животных все еще ищут их. Пока не видели ни одной. Нет даже их следов.
— Но мы же их там видели! — заупрямился Призрак. Дэйна пожала плечами. -Скалли, мы же знаем, что они там.
Скалли смотрела, как один за другим выносят трупы, как отъезжают от музея ко-ронерские машины.
— Да я и не отрицаю, — устало сказала она. — Там внизу туннелей — на много миль. Уйдет не одна неделя, чтобы разыскать этих… кошек.
— Ну ладно, — вздохнул Молдер, но не очень разочарованно. Наверное, он не слишком хотел повторной встречи. Скалли не могла его осуждать, сама она уж точно не пылала энтузиазмом.
— Ладно, — повторил Молдер. — К тому времени это уже не будет иметь никакого значения.
— Ты о чем?
— Я только что говорил с помощником госсекретаря, — Призрак похлопал по карману с телефоном. — Они созвонились с послом Эквадора. Потребовалось пять смертей, чтобы в Госдепартаменте, наконец, задумались: а вдруг это все серьезно?
— Ты о проклятии? — не поверила своим ушам Скалли.
— Если бы, криво усмехнулся Молдер. — О письме Билака. Музей закрыт до официального уведомления.
Скалли еще немного подумала.
— Они хотят вернуть кости?
— Да. Урна вернется в Эквадор… — Молдер посмотрел в сторону кустов, окаймляющих стоянку, и добавил: — Примерно через неделю.
Рыжий полосатый котишка, затаившийся в кустах, проводил двоих людей внимательным взглядом и устроился поудобнее. Ему надо было еще дождаться ночи, чтобы под ее покровом незамеченным поймать несколько крыс и принести их в дар Ицпапалотль за удачное завершение дела.
Квартира 42 Дом 2630 на Хигэл-плейс Александрия, штат Вирджиния
1 апреля 1996 года
Вечер
Фокс «Призрак» Молдер в поте лица трудился над отчетом.
«Морг округа Саффолк, — печатал он, — сообщил, что смерти сотрудников музея произошли вследствие нападения животных.
Что послужило причиной этих нападений и почему они прекратились и больше не возобновлялись, никто не объяснил… — Призрак почесал нос, досадливо поморщился и поправил фразу: — Никто до сих пор не может объяснить…»
Дальше дело застопорилось. Некоторое время честность сражалась со здравым смыслом, тот неохотно сдавал позиции. Еще через два часа Молдер перечитал готовый отчет. Восхитительно. Начальство будет биться в экстазе.
«Для музея урна была всего лишь экспонатом умирающей культуры, а проклятие амару — просто примитивным суеверием. Доктор Билак узнал, что за пределами нашего мира существует еще один мир, невидимый, но могущественный. Силы этого мира нельзя изменить, их нельзя приручить и нельзя запереть в музей. Проклятие, которое пало на музей, — это расплата за неверие. Некоторые силы не стоит тревожить, а некоторые кости должны лежать в земле там,где их похоронили».
Из серых туч сыпал поздний весенний снег. Индейцы осторожно и неторопливо засыпали выкопанную почти месяц назад яму.
Недостающего осколка урны так и не нашли, но решили, что амару не обидится. Пустые глазницы древнего почерневшего черепа сонно смотрели на стоящего возле ямы шамана, завернувшегося в ярко-красный полосатый плащ.
Когда Пако положил последнюю порцию земли, шаман кивнул амару на прощание и продолжал наблюдать, как индейцы раскладывают на могиле подношения. Узкая черная полоска зрачка пересекала его глаза — янтарного цвета, с тонкими зеленоватыми прожилками.