— Ах это, — Холли поскучнел. Он неотрывно смотрел на бракованную картину, будто у него руки чесались немедленно взяться за кисть и все исправить. — Признаться, я вообще плохо думал. Меня охватило такое непреодолимое желание исправить свою ошибку, что я вскочил ночью с кровати, прыгнул в машину, позвонил своему менеджеру и спросил адрес покупателей «Томного утра после долгой пьянки». И я просто ехал, и ехал, и ехал…
— И приехали в Нью-Нюлин, — сказала Тэсса. — Вы действительно очень хотели попасть сюда, раз обошлись без проводника. Идемте в участок, я проверю ваши документы и решу, что с вами делать.
— А картина? — всполошился Холли.
Милны переглянулись.
— Потом вы вернетесь и исправите свой брак, — решил Билли.
— Ну после того, как отсидите срок за незаконное вторжение, — добавила Дебора.
— В тюрьме? — в округлившихся глазах Холли появились слезы.
— Боже, — Тэсса закатила глаза, — только нервных художников нам тут не хватало!
Однако, покидая дом Милнов, она снова бросила прощальный тайный взгляд на пейзаж, ощущая мучительное желание не расставаться с ним.
В управлении уже горел свет, а взволнованная Фанни бегала туда-сюда перед зданием.
— Тэсса, — закричала она издалека и бросилась навстречу, едва не ломая ноги на высоких каблуках. На ней были оранжевые гольфы и зеленое платье с фуксиями. — Что случилось? Куда ты убежала? Снова массовые убийства?
— А? — встрепенулся Холли, который уныло брел за Тэссой, едва переставляя ноги. Ему очень не хотелось уходить от неправильной картины.
— Да у нас тут куры дохнут, — пояснила Тэсса и неожиданно для себя зевнула. Глаза у нее слипались. Давно она не хотела так сильно спать. — Фанни, открывай контору, оформляем нарушителя.
— Я художник!
— Какой хорошенький, — восхитилась Фанни.
— Ну вот что, Холли Лонгли, — Тэсса выключила компьютер. Она проверила подлинность его документов, убедилась, что он чист перед законом, и даже погуглила: перед ней действительно сидел всемирно известный художник, прямой потомок Уолтера Лонгли, основателя Ньюлинской художественной школы. — Поскольку это твое первое нарушение закона…
— Ах, что вы говорите, — кокетливо засмеялся Холли, и Фанни, полностью им околдованная, засмеялась тоже.
— Первое нарушение, на котором ты попался, — поправила Тэсса, — то мы не будем его фиксировать, правда? Ну зачем такой звезде, как ты, представать перед судом.
— Совершенно незачем, — искрясь удовольствием, согласился Холли.
— Однако как шериф Нью-Ньюлина я не могу спустить это дело на тормозах.
— Шериф?
— Шериф Тэсса Тарлтон.
Это имя в кои-то веки не произвело никакого впечатления.
— Как шериф деревни Нью-Ньюлин я приговариваю тебя к трем месяцам домашнего ареста.
— Что? — изумился Холли. — Да у меня и дома-то никакого нету! Не люблю оседлый образ жизни, знаете ли.
— Я приговариваю тебя к трем месяцам домашнего ареста в моем доме, — закончила Тэсса.
Фанни выронила яблоко, которое грызла.
— Где? — вытаращила она глаза.
— Как? — поразился Холли.
Тэсса снова зевнула.
Трех месяцев же хватит, чтобы нарисовать излучающую счастье картину?
Глава 5
Эрлу Дауни вовсе не нужен был фонарь, чтобы уверенно спускаться по извилистой тропинке из своего дома на холме. Он проходил этим маршрутом множество раз и всегда по ночам, чтобы не столкнуться со своими соседями.
Не то чтобы он совсем не любил людей — просто предпочитал держаться от них подальше. Вся беда была в том, что они совершенно не умели держать себя в руках и стоило только зазеваться, как кто-нибудь обязательно касался Эрла.
Все это было чревато его аллергическими приступами разной степени тяжести — от зуда и покраснения до полноценного отека Квинке.
В последний раз, когда весь Нью-Ньюлин собрался вместе, чтобы подписать петицию против появления в деревне инквизитора, Эрла чуть не угробила сиротка Одри. Это было случайно — ее толкнул в бедро огромный пес доктора Картера, и девочка ухватилась за Эрла, чтобы удержать равновесие.
Его лицо раздуло в мгновение ока, дышать стало нечем, и мир померк.
Ирония судьбы была в том, что единственный на всю деревню доктор лечил прикосновениями.
Эрла спас Кевин Бенгли, который под адреналином даже забыл стать невидимкой. Пулей он метнулся в свой магазин, полный всякой всячины, и пулей оттуда вернулся со спасительным шприцем, наполненным антигистаминным препаратом.
Эрл даже не успел сказать ему, что и его карманы полны лекарств.