– Ну ты даёшь! – рассмеялся цыган. – Кто ж нам без прописки талоны на масло и колбасу даст!
– Значит, есть, – грустно сказал Семён.
– И паспорта есть, и прописка! – весело сказал цыган.
Семён побрел в село. Всю дорогу он сокрушался о своих пустых хлопотах и думал о том, что за цыганскую самодеятельность получит от председателя «на озимые».
Вернувшись домой, Семён немного успокоился и, усевшись на скамейке, принялся разрабатывать более надёжный план: вечером, когда стемнеет, пробраться к табору, тихо откатить мотоцикл на безопасное расстояние, проехать на нём километров десять – не больше – и вернуть на место. «Главное – успеть прокатиться до полуночи», – загадал Семён, закрыл глаза и задремал.
Ему приснилось, что красавец-цыган под звуки милицейской сирены заводит во двор мотоцикл и отдает его Семёну – дескать, негоже цыганам на мотоциклах разъезжать, кони – вот цыганский удел и цыганское счастье, а если вдруг нужно будет что-нибудь срочное, так ведь Семён не откажет, доставит куда надо. «Доставишь?» – спрашивает молодой цыган. «Конечно, друг!» – отвечает Семён и дрожит от нетерпения.
– Так доставишь? – разбудил Семёна громкий голос.
Он открыл глаза и увидел перед собой того самого молодого цыгана.
– Поможешь, брат? – встряхнул цыган Семёна. Тот, не понимая в чём дело, ухватился за край скамейки, испуганно заморгал и прохрипел:
– Что случилось?
– Матери плохо стало. Скорую вызвали, – взволнованно протараторил цыган, – отец с ней поехал, а я дороги не знаю. Доставишь?
Они мчались по просёлочной дороге, подпрыгивая на колдобинах и объезжая глубокие ямки. Временами Ява взбрыкивала, словно лошадь под чужаком. «Всю душу вытрясет, пока до райцентра доберёмся, – с досадой думал Семён, впиваясь пальцами в руль. – Лучше бы на «Деда» сели».
Когда выехали на грунтовку, Ява успокоилась, пошла ровнее, увереннее. Семён прибавил скорости, и они полетели, рассекая волны теплого июльского воздуха. Впервые в жизни Семён почувствовал себя единым целым с мотоциклом: руль был словно продолжением его рук, а руки – продолжением руля. Он полностью доверился Яве, а она поверила ему.
Из больницы вышли рано утром. Матери цыгана стало легче, но её оставили на несколько дней под присмотром врачей, отцу разрешили побыть с ней до вечера.
– Поехали, брат! – позвал цыган, запуская двигатель.
– Поехали! – радостно откликнулся Семён. Теперь он знал точно: всё у него сложится – и служба, и жизнь вообще.
Запеканка
Елена вошла в квартиру, устало присела на пуфик, стянула ботильон с правой ноги и принялась за левый, когда из гостиной появился Борис. Он опустился перед Еленой на корточки и обхватил крепкой молодой ладонью её левую лодыжку:
– Ну что?
В ответ она нежно потрепала его кудри:
– Как мой Бося время коротал?
– Понятно. Значит, плохо, – вздохнул Борис, снимая ботильон с изящной ноги Елены. – По телеку слышал, госаппарат сокращать начали.
Он легко поднялся, поставил ботильоны на полку и протянул Елене руки. Она радостно откликнулась на приглашение, вспорхнула с пуфика и устремилась к поцелую:
– Может, пронесёт, и меня не автоматизируют. Поймут, что я самая незаменимая из всех незаменимых.
Борис чмокнул Елену в губы и, медленно высвобождая пуговицы из петель её плаща, соблазняюще зашептал:
– Конечно, зая. Но этим вопросом нужно заниматься. Петрова уже все ресурсы подключила.
Игриво поправив волосы, Елена защекотала длинными ухоженными ногтями упругий торс Бориса:
– Что нам Петрова! Даже если…
– Никаких если, – прервал Елену Борис, разводя её руки в стороны.
Она замерла на мгновение, встрепенулась и, сбросив плащ, весело продолжила:
– А что – пойду бухгалтером. В детский сад. Рядом с домом, рабочий день и отпуск как у людей, питание диетическое.
– Зарплата тоже диетическая? – съязвил Борис.
– Фи, Бося! Не в деньгах счастье! – Елена всем телом прижалась к Борису.
– Ясное дело – в их количестве, – хмыкнул Борис.
– Буду в клювике приносить тебе запеканку. Ужас как любила в садике.
– Я так понимаю, что твой предел мечтаний устремился к запеканке? – холодно спросил Борис.
Елена удивлённо посмотрела ему в глаза:
– Ты что, Боря?
– Лично я больше любил сникерсы, – зло ответил Борис, – и запивал их Колой. А ты чем свою запеканку?
– Компотом из сухофруктов, – промямлила Елена, – и киселём…
– Вкусно было?
– Вкусно…
– Вот и отлично! О вкусах, как известно, не спорят. Ты, если хочешь, лети в свое прекрасное детство, а у меня вся жизнь впереди. Чемодан верну, не переживай.