Ее лицо горело от возбуждения. Иржи понаблюдал за женой, а потом спросил, улыбаясь:
— Ирма, а куда мы денем горы товара? Нам столько не понадобится. Лекарство требует малых доз… И потом, мы знаем по тебе самой…
Ирма перебила его:
— Да, вот так поступают с преданной женой. На ней оттачивают мастерство, чтобы другим было легче. Но учти, Иржи, я страдаю не ради науки. Ради нас с тобой. Я хочу быть богатой. Я хочу, чтобы мне стало доступно все на свете! А для этого нужны деньги. Горы товара обменяем на горы денег! Оставь это мне, дорогой. А ты занимайся своей наукой.
— У тебя будет все, Ирма. Я обещал, помнишь? Давно-давно, когда ты была милым ребенком, который согласился выйти за меня замуж. Разве что-то не так?
— Иржи, ты для меня больше, чем муж. Ты мне и отец, и брат… Ты мой создатель, в конце концов. Без тебя меня сейчас бы не было. Уже не было…
— Да, я твой создатель, Ирма, — тихо сказал Иржи. — Но ты мне очень помогла. — Его голос дрогнул.
Если бы она знала, насколько искренне он сейчас говорил… Он создал ее такой, как хотел сам. Для своего дела. Ирма разрешила вылепить себя, отдала ему себя с благодарностью. Он не ошибся, сделав на нее ставку много лет назад. Он увидел в ней все качества, которые нужны женщине, способной нести все то, чем он мог ее нагрузить.
— Ведь у тебя ничего не болит? Да, Ирма? А если вдруг заболит — у нас есть лекарство, прекрасно утоляющее боль.
Как никакое другое. У нас теперь будет много такого лекарства, стало быть, мы многих людей убережем от боли. Но я уверен, тебе оно не понадобится.
— Я рада, Иржи, что помогла тебе. — Она погладила мужа по руке. — Ты думаешь, у Ольги тоже все будет хорошо?
— Не сомневаюсь, хотя так не полагается говорить хирургу перед операцией. Но я действительно не сомневаюсь.
Ирма поцеловала его в щеку.
— У нас все получится, — повторила Ирма как заклинание.
— Пойдем, нам надо спешить. Энди уже дышит нам в затылок.
Ирма покачала головой:
— Пора от него отказаться, Иржи. — Жена свела светлые брови.
— Не спеши…
— Но зачем он нам?
— Ирма, ты умная женщина. Пораскинь мозгами. — Иржи рассердился. — Если мы вдруг перестанем покупать товар у него, он догадается, что мы берем его в другом месте. Он примется искать это место. Он начнет грызть землю зубами. Ты ведь понимаешь, какие там крутятся деньги? Если только мы столько платим? Мы у него на крючке, Ирма. Пока я не знаю, как с него соскочить. Если, скажем, впустить его в наше дело, тогда… Создать совместную клинику… Но я не уверен. Его клиника занимается другими проблемами…
— Нет, мы никогда не возьмем его в наше дело! — Светлые кудряшки заплясали вокруг порозовевших щек.
— Но ведь, кажется, ты собираешься ввести в дело подругу Ольгу? — В ожидании ответа Иржи пристально смотрел на жену.
— Я когда-нибудь давала тебе повод считать меня дурой? — рассердилась Ирма.
— Нет, дорогая. Нет. Но человек — это развивающийся организм. У каждого есть свои привязанности. Слабости…
— Нет, Ольга будет только исполнителем моей воли. — Ирма шлепнула Иржи по руке. — Фу, противный. А что бы ты сказал, если бы я все же добилась и власти разрешили использовать наркотики как лекарство?
— Ты верно мыслишь, дорогая. Но не считай себя всесильной, милая. Продолжай над этим работать. Разве мы напрасно учили тебя на факультете журналистики? Кстати, это я настоял, чтобы ты окончила именно его. Среда, в которой ты крутишься, открывает большие возможности. Разве у тебя был бы такой круг знакомых? А у меня — пациенток? Всем больным нужно обезболивающее. Хорошее, доступное, так ведь? Ну… Думай, думай. Боль — для всех боль. Она уравнивает, как и смерть, если нет лекарства.
Ирма вздохнула. Сейчас она думала о другом.
— Я хочу заняться Москвой, Иржи. Там для нас непаханое поле. Огромный город, ужасная экология. Слабая медицина и женское невежество. Там никого не лечат, там сразу режут. Причем делают это плохо.
— Правильно, — согласился Иржи. — Женщины из России поедут лечиться в нашу клинику, потом мы пошлем их отдыхать. — Он усмехнулся.
— Во главе филиала в Москве я поставлю Ольгу. Как ты думаешь, она скоро сможет подняться на ноги?
— Я думаю, да. Она крепкая. У нее от природы хорошие данные, несмотря на внешнюю хрупкость.
— Туристки потекли бы рекой…
— Их будет много, — кивнул Иржи. — Кстати, лекарство на новой основе позволит им работать с нами почти до конца.
— Что ж, очень гуманно. Человек не должен пассивно ждать своего смертного часа.
— Конечно. И мы не отдадим их унынию.
— О, ты, кажется, цитируешь Библию? Ты знаешь, что уныние страшный грех?
Иржи Грубов засмеялся.
— Еще бы. Могу перечислить и другие. Только не хочу тебя смущать. Ты подумаешь, я делаю намеки…
Ирма захохотала.
— Верно говорят, что некоторые в своем глазу бревна не видят, но соринку — в чужом.
— Мы стоим друг друга, дорогая.
— А как же иначе? Мы не смогли бы быть вместе.
— Я очень благодарен тебе…
Иржи был талантливым хирургом от природы. Как талантливый резчик по дереву или мастер кузнечного дела. Он не относился к числу высоколобых теоретиков, но способности, которыми сам не обладал, очень ценил в других. И тех, кого ценил, хотел собрать вокруг себя. Но для этого нужны деньги, большие деньги. Со временем из своей клиники он намеревался сделать центр, который сравнился бы с американским раковым центром в Хьюстоне. А может, и превзошел его. Талантливых медиков в странах Восточной Европы немало. На последнем симпозиуме в Москве его просто потрясла своим докладом юная докторица, совсем девочка, из онкологического центра на Каширке. В большом зале центра собрались медики из бывших братских стран. Объявили очередного докладчика, к микрофону вышла черноволосая хорошенькая докторша. Мужчины, а в зале было их больше, чем женщин, окинули ее заинтересованными взглядами — этакая приятность для глаза после набивших оскомину серых костюмов и галстуков в крапинку.