– ТОММИ!!!
* * *
– Бывает.
– Что значит бывает? – снова взрывается девушка. Забыла, наверное, как всего лишь полчаса назад по башке получила. Мда, уже не боится меня, или просто защитная реакция психики?
– Ты вообще понимаешь что говоришь? Мы тут пытаемся мир обустроить, а ваши солдаты только убивают и убивают! Ты сам-то из каких войск будешь? Или ты тоже не из военных?
– Из военных, – человек кивает, соглашаясь. – Бери тарелку, готово.
Горячий суп после двух дней голода – это просто райская пища. Особенно с хлебом, пусть даже в виде галетного печенья. Интересно, а сколько дней не ела эта «демократическая кукла»? Хотя… мне-то какое до этого дело?
– А можно ещё вопрос?
– Валяй, – Майкл лениво помешивает сахар в большой кружке горячего кофе.
– А ты из какой дивизии?
* * *
– Солдатик, ты из каких войск-то будешь?
Отхлебнув из рюмки, бросаешь:
– «Базух Павалан».
Все вскакивают со своих мест. Бармен бледнеет и отступает на шаг назад. Где-то падает опрокинутая неловким движением посуда. Вместе со столиком. В забегаловке нависает напряжённая тишина.
– Ты бы это… уходил бы, – просит жалобным голосом хозяин-бармен. Его можно понять: если тебя разорвут на части в его баре, то наутро от бара оставят воронку в пару метров глубиной. О хозяине и говорить нечего.
Допиваешь остатки виски и кладёшь серебряный дайм на стойку. Встаёшь и проходишь сквозь расступающуюся массу ненавидящих тебя людей. Позади себя слышишь, как падает на деревянный пол твой дайм, смахнутый брезгливой рукой. Чёй-то ботинок вбивает его в пыль.
* * *
– Двадцать шестой. Пехота.
– Значит и ты тоже убивал мирных людей? – Ленда пытается презрительно посмотреть на полулежащую на полу фигуру, а потом, спохватившись, прячет испуганно глаза, наклонив голову и вперив взгляд в свои бёдра.
– Извини, я не хотела…
Майкл ничего не ответил.
– Но ваши солдаты такие звери…
– Солдаты созданы для того, чтобы вести войну. Если бы они сажали деревья, их бы называли садовниками.
– Сумничал, – фыркнула Ленда, отвернувшись к стене. А потом обернулась обратно, видимо, что-то придумав:
– Вот скажи мне, зачем вы оккупировали эту страну?
– А вы?
– А что мы?
– Ваши войска тоже вторглись в страну.
– Ничего подобного! У нас демократический строй. Мы за мир. Мы никого не порабощаем. А наши войска здесь пытаются поддержать мир. Мы стараемся мирным путём урегулировать ту войну, что вы развязали! Наши миротворческие войска охраняют те немногие части страны, что вы уступили в качестве результатов переговоров наших правительств!
– То есть, ваши солдаты только мир поддерживают?
– Да!
* * *
– Как меня задолбала эта страна! – солдат, развалившийся напротив, прихлопнул москита, сидевшего на шее и ненавидяще продолжил:
– Чё мы с ними возимся?
– Такова политика, – пожал плечами сидевший рядом с ним ефрейтор, глотая из стакана местное вино.
– Да пошла она! – обиделся солдат, тоже налегая на вино. Сделав порядобный глоток, он кивнул в нашу сторону:
– Вот им хорошо – они не прикрываются лицемерными фразочками вроде «Мир уставшей стране!», а честно её грабят. А мы?
– За то нас добрыми считают.
– Но убиваем-то мы не меньше? – не сдавался настырный солдат.
– Меньше, – качает головой Томми. Живой ещё, упокой, Господи, его душу.
– Почему? – Уже ефрейтор демократической республики удивляется.
– Потому что у вас территория оккупации меньше.
– А-а-а! – усмехнулись солдаты.
– Ну это смотря как себя там вести, – глубокомысленно встреваю в их беседу.
– Ну да. Вы же из «Базух Павалан»…, – протягивает солдатик демократов. Кажется, он даже немного протрезвел от этих своих слов. Припомнил, видать, чем дивизия славится…
– А у вас, ещё скажи, нет таких подразделений, – не верит Томми.
– Есть, – кивает ефрейтор, доставая сигареты. Предлагает всем, даже нам, хотя мы вроде как потенициальные враги: вот поделим эту третью страну, а что потом?
– Только мы о них стараемся не говорить.
– Почему? – захмелевший Томми изображает искреннее удивление.
– Потому что… Если ты заходишь в небольшой городок, где ещё вчера было полторы сотни жителей, а сегодня ты находишь только пару мародёров… А вокруг нет ни одного нерасчленённого тела…, – ефрейтора передёрнуло. Говорит, видимо, то, что сам лично видел. – И как они только успевают? Откуда столько силы и ненависти?
– С силой ты прав, – опять встреваю я. – Только вместо ненависти в душе лучше держать безразличие…
* * *
– А ты сама была в таких «частях страны», что охраняются вашими?
– Нет, я туда ехала в составе нашей съёмочной группы – я же тебе говорила. Но я обязательно там побываю! Только вот выберусь отсюда…
– Желаю удачи…, – Майкл сделал большой глоток кофе, но обжёгся и закашлялся.
– И ещё! – опять загорелась девушка:
– У ваших солдат много дурацких привычек, обычаев, табу. Даже смешно иногда становится: век-то у нас не каменный, а всё ещё суеверия живы.
– Приведи хоть один пример «дурацкой» привычки.
– Что за дурацкая привычка, к примеру, менять имена на войне? Вроде как для того, чтобы духи убитых не мстили потом после войны тебе и твоим близким. Ведь если они не знают имени, то и человека не найдут. Так что ли?
– Это пошло от дворян.
– А ты таких видел?
* * *
Военно-воздушная база неподалёку от такого свежего и манящего океана. Бетоно-пластиковый плац, пара коробок всё того же бетоно-пластика – административные здания, ангары и казармы, вокруг – джунгли. Жара и духота. Между ранцем и спиной организован филиал Ниагарского водопада. Пот течёт по всему телу. А ведь всего пятнадцать минут как выгрузились из транспортного воздушного судна.
Сразу после выгрузки персонала и техники, их построили на плацу. Перед ними встали три офицера дивизии «Потомата Зивун», один с ожерельем маленьких черепов поверх положенной по уставу военной формы. Эти трое стояли и оценивающе неторопясь изучали истекающее потом пополнение с Большой Земли. Солдаты же украдкой изучали ожерелье из явно настоящих детских черепов. От этой троицы к шеренгам солдат вышла ещё одна колоритная фигура – одетый в индивидуальный бронекостюм вояка, если судить по частично опалённым огнём и битым осколками птичках на плече – полевой сержант.
– Приветствую вас на Земле Боли, недоноски! Меня зовут сержант Ско. Если захотите что-либо мне сказать, следует выполнить два требования. Первое – это обращаться ко мне только так: «товарищ сержант Ско». Второе – при желании что-либо мне сказать, вам следует тщательно это обдумать и заткнуться. Если у вас есть вопросы, напишите об этом своей мамочке. Мне нет дела до ваших вопросов.
Теперь я представлю ваших командиров. Это, – сержант Ско указал на тощего блондина невысокого роста. – майор Витлов. Часть из вас пойдёт на доукомплектацию его группы. Далее – майор Апракс, – сержант уважительно кивнул в сторону второго блондина в офицерской форме. – И, наконец, подполковник Броннеган Беспощадный, – человек с ожерельем из черепов мрачно кивнул. По строю почти явственно пронёсся холодок: этого человека знал каждый в Империи, правда, под другим именем…
* * *
– Не пришлось.
– А у тебя самого имя-то настоящее?
* * *
Сержант продолжал выкрикивать имена, направляя каждого новобранца в ту или иную группу дивизии.
– …Анастасиус Ностар?
– Я! – паренёк выходит на шаг вперёд из шеренги.
– Первая группа «Альфа Прапилон» дивизии «Потомата Зивун»!
– Кларк Прахов!
– Я!
– Первая группа «Альфа Прапилон» дивизии «Потомата Зивун»!
– Кимберли Слоун!
– Я! – вперёд выступает девушка.
– Вторая группа «Чёрваный Баркут» дивизии «Потомата Зивун»!
-… Сиятельный лорд Аннигус Вильям Николай Ханнемей, стоящий по правую руку от трона Диктатора, подающий Ему утреннюю почту, сменяющий батарейку в Его наручных часах, удостоенный Туксонской гряды, Ильских островов и города-милионника Шкупарагада в личное пользование!