Если бы только он мог забыть прошлое и принимать отца тем, кем он был сейчас: беспомощным и назойливым стариком, разрушающим их жизнь. Но ведь невозможно забыть, как он любил и уважал своего отца, трудно выкинуть из головы их совместные путешествия, рыбную ловлю, долгие откровенные разговоры по ночам и многое другое, что связывало отца и его.
Вот почему у него никогда не хватало мужества написать заявление. Форму было просто заполнить, очень просто, гораздо проще, чем ждать очередного теста пять долгих лет. Но это означало просто отмахнуться от отца, просив правительство избавить их от него, как от бесполезного хлама. Он никогда не мог решиться на это.
И все-таки его отцу восемьдесят лет, и, несмотря на отменное воспитание в духе христианских заповедей, оба они - Терри и он - безумно боятся, что старый Том пройдет испытание и будет жить с ними еще пять лет, слоняться по дому, отменяя приказания, данные детям, ломая мебель, стараясь помочь, но только мешая и превращая жизнь в безумную трепку нервов...
Шесть часов утра. Лэс мог не вставать до восьми, но ему хотелось проводить отца. Он выбрался из кровати и тихо оделся, стараясь не разбудить Терри, но она все-таки проснулась.
- Я встану и приготовлю тебе завтрак, - сказала она.
- Ничего, ничего, - сказал Лэс. - Оставайся в кровати.
- Ты не хочешь, чтобы я встала?
- Не беспокойся, дорогая. Я хочу, чтобы ты отдыхала.
Она снова легла и отвернулась так, чтобы Лэс не мог видеть ее лица. Она и сама не знала, почему она плачет: то ли из-за теста, то ли из-за того, что Лэс не хотел ее встречи с отцом. Но остановить слезы она не могла. Ей удалось только сдерживать себя до тех пор, пока Лэс не вышел из спальни.
Затем ее плечи вздрогнули, и рыдания прорвали стену, которую она в себе воздвигла.
Дверь в комнату отца была открыта. Он заглянул внутрь и увидел Тома. Том сидел на кровати и зашнуровывал туфли. Его скрюченные пальцы тряслись, шаря по тесемкам.
- Все в порядке, отец? - спросил Лэс.
Отец удивленно поднял голову:
- Что это ты так рано поднялся?
- Я думал, мы позавтракаем вместе, - сказал Лэс.
С секунду они молча смотрели друг на друга. Затем отец снова принялся за туфли.
- Не надо.
- А мне все-таки кажется, что не мешало бы позавтракать.
- Лэсли! Надеюсь, ты не забыл про часы, - спросил отец. - Я отнесу их к ювелиру, и он вставит новое стекло.
- Но, отец, это лишь старые часы, - попытался спорить Лэс. - Они не стоят и пяти центов.
Какое-то время отец смотрел прямо в глаза Лэсу и затем неожиданно, как бы вспомнив что-то, принялся завязывать туфли.
- Ладно, отец. Я положу их на кухонный стол.
Лэс постоял минутку, глядя на седые волосы отца и его исхудалые дрожащие руки. Затем он вышел.
Часы все еще лежали на обеденном столе, и Лэс переложил их в кухню. Должно быть, старик всю ночь думал о них, иначе он бы ни за что не вспомнил о часах сейчас.
Лэс налил в кофейник холодной воды и нажал кнопку для автоматического приготовления двух порций яичницы с ветчиной. Потом он наполнил два стакана апельсиновым соком и сел за стол.
Спустя пятнадцать минут его отец спустился вниз. На нем был темно-синий костюм, ботинки тщательно вычищены, ногти аккуратно подрезаны, волосы тщательно приглажены. Он выглядел очень опрятным и... старым. Он взял кофейник.
- Садись, отец, - сказал Лэс. - Я налью тебе кофе.
- Я не такой беспомощный, как ты думаешь, - ответил отец. - Оставайся за столом.
Лэс попытался улыбнуться.
- Я приготовил для нас яичницу с ветчиной, - сказал он.
- Я не голоден, - ответил отец.
- Отец, ты должен хорошо позавтракать.
- Я никогда не завтракал плотно, - резко бросил отец, - это вредно для желудка.
Лэс закрыл глаза на секунду, и на его лице промелькнуло выражение полного отчаяния.
"Зачем я поднялся? - убито думал он. - Мы ведь все время спорим друг с другом. Но нет, нет, я буду бодрым, чего бы мне это не стоило".
- Хорошо спал ночью, отец? - спросил он.
- Конечно, спал всю ночь, - ответил отец. - Я всегда хорошо сплю. Неужели ты думаешь, что я не спал из-за...
Он неожиданно смолк и повернулся к Лэсу.
- Дай часы, - потребовал он.
Лэс тяжело вздохнул и подал отцу часы. Тот взял их и секунду внимательно изучал. Губы его шевелились.
- Дрянь работа, - сказал он. - Дрянь. - Он осторожно положил часы в боковой карман пиджака. - Я принесу тебе целое стекло, - пробормотал он. Небьющееся.
Лэс кивнул:
- Это будет превосходно, отец.
Кофе был готов, и Том разлил его в чашки. Лэс встал и выключил автоматический нагреватель. Сейчас ему хотелось яичницы с ветчиной.
Он сидел за столом напротив отца и чувствовал, как кофе живительной струей вливается в горло. Кофе был ужасным, но он знал, что ничто в мире не покажется ему вкусным в это утро.
- Когда тебе нужно быть там? - нарушил он молчание.
- В девять, - ответил Том.
- Ты по-прежнему не хочешь, чтобы я подбросил тебя туда?
- Что ты, не надо, - сказал отец таким тоном, будто успокаивал надоедливого ребенка. - Подземка вполне надежна, и я буду там вовремя.