— Приветствую в твоем лице могущественный народ Луры,— сказал он, гордо выпрямив голову и заложив руки за спину.
— Счастья Земле,— ответил Ин Семнадцатый, улыбнувшись.
— Разными путями движутся наши цивилизации. Путь, цель конечная одна. Единственная. Познание.
— Конечная — да,— согласился луриец.— Время разное.
— Что имеешь ввиду?
— Пеленки и седые волосы.
— Мы в пеленках, вы — на грани старости?
— Приблизительно. Старость наша как никогда молода. Во многом даже в пеленках. Если взять достигнутое. Кое в чем мы только на пороге.
— А мы?
— Первые несмелые шаги. Иногда и того меньше.
— Так помогите преодолеть пройденное вами. Чтобы шаги твердыми были. Уверенными.
— Мы помогаем. Там, где вам доступно.
— Путь тернист, труден.
— Только так можно преодолеть его. Прыжки вредны. Ребенок может поломать ноги.
— Мы здоровые дети?
— Да. Хорошие.
— Значит, вы боитесь или не хотите дать нам вот так сразу настоящие знания?
— Нет. Не боимся. Вы не поймете. Не доросли.
— То есть, все равно, что новорожденному вбивать в голову, скажем, теорию времени или подпространственных переходов?
— Приблизительно так.
— Давайте говорить откровенно.
— Мы откровенны. Вы — не всегда.
— Поэтому,— Анатолий решил рискнуть,— поэтому,— повторил,— не хотите пропустить нас через барьер?
— Барьера нет.
— Барьера нет,— повторил Ин Семнадцатый.— Никогда не было. Другое.
— Но почему, почему мы не можем пройти?
— Никто из землян не сделал, что надлежит. Ты тоже,— и чуть погодя.— Завтра утром я занят. Придет Ни Семнадцатая.
— Женщина?
— Моя…— луриец несколько замешкался, подыскивая слова,— половина. Подруга.
— Жена? Сестра? Дочь?
— Приблизительно. Точнее по-вашему будет жена. Мать Ина Восемнадцатого,— инопланетянин вежливо поклонился и растворился в силовом поле.
Космолетчики сразу заметили изменения в настроении «науки». Оба приободрились: уж не сдвинулся ли тот с мертвой точки?
Когда Анатолий познакомил с результатами встречи, Станислав едва не опрокинул сковородку с маслятами (сегодня он решил порадовать друзей своими кулинарными способностями, не то от вынужденного бездействия загнуться можно).
— Я понимаю, что только жалкий извозчик и в консультанты не гожусь — куча институтов на тебя работает,— начал с иронией,— тем не менее одна мыслишка сегодня посетила голову.
— Ладно, выкладывай без интрижки,— поторопил Леонид.
— Завтра ее не проверишь все равно.
— Почему?
— Толик с женщиной встречается. Не подходит. Не рассчитана на ласковый женский взор,— Станислав продолжал потихоньку помешивать грибы.— Ох и ужин нынче будет, на славу! Картошечки бы добавить. Не догадались вырастить на грунте инопланетном.
Леонид поднес к носу штурмана кулак. Тот хитро скосил глаза, понимающе закивал:
— Не беспокойтесь, ребята. Сейчас изложу точку зрения на проблему. Возможно, в ней — ключ к разгадке, если не сама разгадка. Прошу к столу,— сделал театральный жест.— Маслята лурийские! Интересно, что Ин Семнадцатый сказал бы, отведав земной пищи? Может, его угостить надо? Тогда и выдаст «пропуск»? Не догадались, не догадались с угощеньицем-то.
— Не тяни,— Леонид вновь шутливо поднес кулак.
Мысль штурмана была проста. Предлагал в очередной раз пойти на беседу голым. В чем мать родила. Может, весь секрет в этом? Аборигены-то нагишом ходят, об одеждах не ведают. Правда, все ихнее… это самое… скрывает панцирь. Не надлежит ли и землянину явиться «достойно»?
— Только прошу не воспринимать как шутку,— серьезно промолвил Станислав.
Друзья и не помышляли смеяться. Действительно, не этого ли ожидают от них лурийцы? Не это ли надлежит сделать?
— Завтра нагишом не пойду,— заявил Анатолий.— Ин Семнадцатый или другой мужчина появится, тогда испытаем «крайнюю меру». Напоследок, когда в запасе ничего другого не останется.
— Может наоборот, завтра…— начал Леонид, но под сердитым взглядом «науки» сразу примирительно поднял руки.— Молчу, Толик, молчу.
— Кое-какой успех имеется,— отложил трапезу Руденко.— Такая себе искорка. Ин Семнадцатый отчетливо сказал: «Барьера нет». Уловили?
— Стоит поломать голову. В его понимании нет, а в нашем даже на ошупь непроницаемая стена. То есть для глаза проницаемая или, точнее, выборочно проницаемая — звезды-то, солнце мы отчетливо видим, а куда, например, девается после свидания луриец, не ведаем.