Я оттащила мать к Немороду, а Авандаса подняли на ноги его помощники. Он был явно оглушен и плохо соображал.
Многоножки, все так же противно шелестя, лезли на алтарь. Их шевелящаяся масса собралась в его центре. Я ударила тленом, а затем лунным светом, но эти заклинания никак не повредили им. Нужен был огонь, но имевшиеся у всех амулеты с таким видом действия были уже разряжены, а ра-то валялась, не приходя в сознание.
Я медленно, не желая провоцировать врага, отходила к столу. Нож или серп? Что мне может помочь - я не знала, но нужно было выбирать.
Многоножки, взбираясь друг на друга, сплелись в один плотный ком, который стал напоминать человеческую фигуру. Я отвлеклась всего на миг, посмотрев на мать и Неморода, а когда снова бросила взгляд на алтарь, то на нем, обнимая воткнутый в камень посох Авандаса, стояла маленькая девочка в светлом платье.
Ее худые ножки были все в синяках и ссадинах, платье измято и порвано с одного бока. Лицо я бы назвала даже хорошеньким, если бы не глаза - два черных провала, из которых на нас смотрела какая-то потусторонняя жуть.
Моя рука сама потянулась к серпу, и в этот момент девочка заговорила:
- Я так рада, что здесь собрались столь могущественные чародеи, так много пищи для меня... - она улыбнулась, но, учитывая ее глаза, выражение лица было жутким.
Я не собиралась разговаривать с этим. Я метнула один за другим три ножа и попыталась подхватить серп. Как я и предполагала, мои действия никак не повредили этому существу. Ножи вошли в ее тело и просто исчезли в нем, но и серп я взять не смогла. Чья-то сильная рука перехватила мое запястье. Я дернулось, но это было бесполезно.
- Нож, возьми его, - прошептали мне на ухо. Я вывернулась из захвата, схватила нож и покатилась по полу к алтарю, сбитая с ног и захваченная какой-то силой.
- Интересный экземпляр, - произнесла девочка, и в ее темных провалах глаз загорелись алые искорки.
Я висела перед алтарем, поднятая и зажатая, словно невидимая огромная рука схватила меня и поднесла поближе к своему великанскому лицу, чтобы получше рассмотреть сопротивляющуюся букашку.
- Ты другая... не такая, как остальные. Ты не принадлежишь этому миру, - голос девочки - обычный, звонкий - никак не вязался с ее страшным обликом.
Воины Гнезда, из тех, кто еще остался на ногах, никак не могли решиться и напасть. В общем-то, они делали все правильно - истинного огня больше ни у кого не было, а все остальное не наносило противнику никакого урона.
Я не могла пошевелиться, лишь все крепче сжимала бесполезный кухонный нож в правой руке. Помощь пришла оттуда, откуда я ее не ждала. Моя мать ра-то, поддерживаемая раненым Немородом, поднялась на ноги, резким движением разорвала висящее у неё на шее украшение и вложила себе в рот крупный камень желтого цвета, а затем, вывернув наружу сцепленные кисти, пошла к алтарю.
Девочка-монстр не обращала на это никого внимания, пытаясь рассмотреть меня получше. В моей голове раздался шёпот, сначала неясный, но затем он начал усиливаться. Медальон в который раз обжег мой многострадальный бок, и нож дернулся в руке сам по себе.
Ра-то ударила в алтарь. Тонкие, почти прозрачные нити устремились от ее рук и впились в тело девочки. Я невольно дернулась от увиденного - моя мать использовала истечение жизни, разменивая собственную плоть и кровь на поистине великий по своей силе удар.
Монстр выдержал и ударил в ответ. Но чтобы одновременно защититься, контратаковать и держать меня в воздухе, у него не хватило то ли умения, то ли возможностей.
Приземлившись на пол, я, не раздумывая, одним движением прыгнула вперед, вонзая кухонный нож ей в горло. Это послужило сигналом и для всех остальных. Смертоносное железо, усиленное родовой магией Гнезда, устремилось в цель со всех сторон.
Крик, переходящий в жуткий визг, ударил так, что мы все без исключения повалились на пол. Я пыталась подняться, чтобы подползти к матери, но не смогла.
Чья-то тень мелькнула передо мной, и я увидела, как какой-то человек в сером одеянии легко скользнул к алтарю, уклонился от прыгнувших на него многоножек и одним ударом снес девочке голову. Лишь блеснуло белоснежное лезвие небольшого меча.
А затем незнакомец, чьего лица я так и не увидела, исчез. Просто рассыпался невесомым пеплом.
Череп на посохе Авандаса погас, и, похоже, успокоился и сам алтарь. Многоножки сдохли одна за другой, оставив после себя лишь черные, дурно пахнущие кляксы.
Я встала и увидела, как остальные тоже пытаются подняться, но меня волновало сейчас другое. В коридоре, ведущем наверх из этого зала, у одной из стен сидел Немород, а на его голенях лежала голова ра-то.