Наука далеко ушла от взгляда Тестостерона Рекса на половой отбор, в соответствии с которым по универсальному эволюционному плану спортивные машины – это павлиньи хвосты, и благодаря им состязательные мужчины соревнуются за фертильных самок, что закладывает психологические основы полового неравенства. Как мы увидели в предыдущей главе, на протяжении десятилетий в эволюционной биологии проверялись и опровергались вдохновленные Бейтменом принципы, заложившие основы позиции Тестостерона Рекса – начиная с предположительной дешевизны спермы и заканчивая мнимой бесполезностью женской конкуренции. Прошли те дни, когда исследователи ссылались на, скажем, патриархальную динамику в семействах морских слонов, говоря о людях. Старое убеждение, будто половой отбор создал почти универсальные половые роли (мужчины почти всегда делают это, а женщины – то), сменилось на растущее понимание многообразия ухаживаний и родительских ролей у животных как разных видов, так и внутри одного вида.
Эта межвидовая изменчивость означает, что не существует универсального шаблона для влияния генетических и гормональных составляющих пола на мозг и поведение. А изменчивость “половых ролей” внутри одного вида – вспомните полевых сверчков, жуков-носорогов, лесных завирушек и, конечно же, нас самих – подводит к не менее важному выводу (к которому мы вернемся позднее). Половой отбор не поймал эти роли в клещи генов и гормонов, но позволяет животным находиться под сильным влиянием социальных, материальных, физических и – в нашем случае – экономических, культурных и политических обстоятельств. Это важно, потому что последствия взгляда Тестостерона Рекса на эффекты полового отбора простираются намного дальше спальни. В конечном итоге эта старая сказка утверждает, будто эти различия не просто сексизм и дискриминация. В основе этого неравенства – шепот эволюции. Мужчинам она шепчет: “Все верно… продолжай в том же духе, сынок. Я знаю, это может показаться нелогичным, но 80 часов в неделю, которые ты торчишь в лаборатории, становясь бледной немочью со склонностью к рахиту, помогут тебе стать более привлекательным для здоровых, красивых, фертильных женщин. Но поверь мне – это так и есть”. А женщинам эволюция нашептывает: “Ты уверена, что этот тяжелый труд того стоит? Может, пойти домой и посвятить время тем детям, которые у тебя уже есть? О, и может, немного причесаться? Уложишь красиво волосы и сразу помолодеешь”.
Но эта древняя история едва держится на ногах, и уже рождается новая. Как обнаружили Лили из моей группы мамочек и ее партнер, жизненные перемены не всегда дожидаются, пока ты подготовишься к ним. Так же и здесь. Не важно, радуетесь ли вы им в родовой или уматываете прочь в инвалидном кресле, хватаясь за голову. Перемены уже спешат появиться на свет.
Глава 3
Новый взгляд на секс
В один памятный вечер красавец на “мазерати” подарил мне солнечные очки “Булгари”. С традиционной точки зрения на половой отбор это был блестящий стратегический шаг – как сооружение изысканного шалаша, которым самцы птиц-шалашников соблазняют самок. Могло показаться, будто он проштудировал книгу “Как заставить половой отбор работать на вас: руководство для мужчин” и строго ей следует. Точка зрения эволюционной психологии на потребительское поведение, например (с кивком в сторону привычки самцов павианов предлагать самкам еду в обмен на спаривание), предполагала, что “традиция подарков могла возникнуть как отчетливо мужская стратегия спаривания”, позволяющая мужчинам “хвастаться своими ресурсами”1. Но хотя некоторые авторы явно полагают, будто перед этой привычкой невозможно устоять, в эволюционной биологии считается, что попытка объяснить человеческую природу поверхностно похожим поведением других животных2 – не из самых удачных. Даже у нечеловекоподобных животных действия, которые выглядят сходными у двух разных видов, могут иметь совершенно разные функции и эволюционную историю3. И хотя я не притворяюсь экспертом в психологии павианов, но уверена, что лакомому кусочку, предлагаемому павианихе, не хватает социального смысла, который отражает дорогой блеск очков “Булгари”. Например, недавний анализ подарков в нацистских концлагерях убедительно и трогательно показывает, каким совсем непавианским может быть подарок. Как установили исследователи, главными причинами дарения в этом “бесчеловечном контексте” были утверждение себя как агента действия, формирование и восстановление социальной идентичности через отношения и восстановление чувства человечности4. У людей подарки “раскрывают важный секрет – образ, который одариваемый пробуждает в воображении дарителя”, как выразился один ученый5. И еще какой секрет! Британская погода предоставляет мало подходящих случаев, чтобы укрывать глаза от солнца, но все равно подарок от “Булгари” спровоцировал грандиозное столкновение идентичностей, существующих и спроецированных. Ни у кого в нашей семье не было дизайнерских аксессуаров, и на много лет очки стали излюбленным поводом для шуток. Мы все тепло вспоминали человека, который так расщедрился ради меня. Но и комичность ситуации не осталась без внимания, поскольку, как это ни прискорбно, он попытался привлечь павианиху павлиньим хвостом.