– Эми Кад, – раздался в модуле голос Оператора
– Да, я на связи, – Эми по старой привычке сразу посмотрела в сторону камеры наблюдения в модуле, при этом улыбнулась мысли, что прямо сейчас находится в центре мозга Оператора. Хоть так считать было и не совсем корректно – после интеграции Оператора в систему корабля топологически он распределяется по целому ряду сегментов. При этом система имеет высокий уровень пластичности, и даже при потере половины модулей «Луча» Оператор останется в сознании и сохранит основные функции.
– Я получил информацию об активации шлюзовой камеры в грузовом модуле, но там никого нет.
Эми изменилась в лице.
– Ты провел диагностику системы наблюдения?
– Провожу в данный момент, – Оператор замолчал на несколько секунд. – В данных с левого борта наблюдается ряд несоответствий временных меток, актуализирую… Эми Кад, на обшивке грузового модуля закреплено чужое судно. Передаю очищенный поток данных с внешних сенсоров.
Приняв запрос на передачу данных, Эми оказалась за корпусом «Луча». На обшивке, освещаемый лишь световыми индикаторами корпуса, был закреплен легкий разведывательный корабль.
В форме сплюснутой тонкой иглы, глянцево-черный, он был похож на рану в стадии некроза на теле «Луча».
– Оператор, заблокируй все модули, – Эми замерла на мгновение, вероятно, обмениваясь сообщениями с Аудитором.
– Ряд стыковочных узлов в кормовой части по левому борту переведены в автономный режим, к ним нет доступа, – прервал ее Оператор. – Они физически отключены от моей сети.
Оператор не просто лишился информации об отключенных модулях. Он видел часть себя, которая функционировала, но больше ему не принадлежала. Воспринимая ее, он чувствовал что-то инородное, чужое… И что это неправильно.
– Предоставь мне полный доступ к защитным дронам. Затри ключи авторизации к ним. Если на корабле кто-то есть и мы не засекли ни приближения корабля, ни присутствия на борту, то проникновение в твою сеть слишком глубокое, – нельзя допустить получение контроля над защитниками.
В частном слое Эми визуализировалась карта размещения группы из четырех роботизированных охранных систем, после чего голограмма наложилась на реальную топологию корабля. Эми сквозь переборки модулей могла видеть силуэты сферических дронов, равномерно распределенных по кораблю. Каждый из них вылетел из гнезд, углубленных в стены станций обслуживания, после того как Эми перевела их в режим боеготовности.
– Оператор, – Эми всматривалась в редактор сценариев дронов, – запусти полную проверку всей внутренней сети.
– Еще раз, ты точно уверена? – звучащий в групповом слое голос Аудитора выдавал нервозность. – Мы слишком далеко зашли, чтобы облажаться сейчас.
Эми бросила злой взгляд на напарника.
– Кир, я не собираюсь тебе десять раз повторять одно и то же. Он спит, глубинную проверку невозможно иначе провести. Это значит, что функционируют лишь разноуровневые автоматические системы. Везде, где была необходима фильтрация, стоят мои блокираторы. Ну а наш разговор вообще в локальном слое идет, к которому у него в принципе нет никакого доступа.
Обсуждение выглядело странно с учетом того, что оба человека, находясь в полной тишине модуля ядра, молча перекидывались эмоциональными взглядами.
– Нам и дальше разыгрывать этот спектакль с тестовым полетом?
– Послушай меня сейчас внимательно, – Эми активировала слой управления охранными дронами и сформировала траектории движения, видя, как машины начали перемещаться по заданным путям в сторону отключенного набора модулей. – Если бы можно было вот так просто хакнуть глубинные установки скана Оператора, то не пришлось бы и притворяться. Но, как ты должен прекрасно понимать, нереально взаимодействовать с цифровой картой мозга через наше переносное оборудование. Поэтому мы можем влиять только на блоки памяти и на внешние данные, что предоставляем Оператору – это данные от нас и от системы корабля – логи, информацию об экипаже, телеметрия…
После кратковременной дезориентации девушка стала получать сенсорную информацию от каждого дрона, воспринимая всю группу как часть своего тела. Только оно постоянно менялось, то увеличиваясь в размере, то сжимаясь, в зависимости от пути следования машин. Но благодаря импланту интеграции и модулю пространственной компенсации, Эми не испытывала дискомфорта. Имплант помогал мозгу адаптироваться к неожиданно возникшим новым органам чувств, ускорял их интеграцию в схему тела, а также помогал оперативно актуализировать ее постоянное изменение.