Сегодня днём эта стайка в «Жизеле» танцует, солистка естественно Вера. А пока резвятся у меня под носом и глаза мне мозолят. Вон Верка- сучка шары выкатывает без конца на Риго и подружка её тоже не отстаёт. Назло мне они это делают. Но Риго не обратил никакого внимания на этих плоскогрудых пигалиц.
Оперные певицы обычно недолюбливают балерин. Природная женская зависть делает невозможным дружбу между вечно борющимися с полнотой певичками и сухими мускулистыми танцовщицами, превращая коллектив оперы и балета на два не уживающихся между собою женских лагеря. Большой театр тоже не был исключением, и когда балеринки высыпались как горох из кафе, моё настроение вернулось в прежнюю форму.
– Стайно пришли, стайно ушли, – съязвила я.
– Они балеринки?
– Да, кордебалетная группа.
– Смешные какие- то. Все на одно лицо, – улыбнулся Риго, – ладно, пойду в кассу билет брать на Кармен.
Мне не хотелось с ним расставаться. Впервые в жизни я почувствовала, что общаюсь с мужским полом без напряга. Кто бы мог подумать, что этот ничем не заметный молодой очкарик смог с первого взгляда запасть мне в душу.
Риго не был похож ни на кого из предыдущих ухажёров, и хотя наше общение длилось пока не более часа, я хотела, чтобы оно продолжалось вечно.
– Тебе не надо никуда ходить. Я дам приглашение и сидеть ты будешь в ложе администрации, прямо напротив сцены. Пошли в гримёрку.
Риго посмотрел на меня с восторгом, и стало ясно, что между нами промелькнула искра, которая сближает сперва духовно, а потом и телесно. Впрочем последнего мне уже захотелось, когда мы зашли в гримёрку, чтобы взять приглашение. Был момент, когда меня так и подмывало снять с него очки и прильнуть к губам. Боясь, что он меня неправильно поймёт, я быстро подавила это желание.
– Ладно ты иди, а мне ещё голос ставить надо.
Про голос я конечно натрепала, он у меня давно поставлен, но Риго это пропустил мимо ушей, так как внимательно изучал приглашение. Он уже собирался уходить, как я добавила почти не контролируя слова:
– Риго! Первая ария Кармен про любовь – «Ля амур”. Прислушайся к ней внимательно. Слова, как и вся опера на французском, но чувства будут мои, от сердца.
Риго посмотрел на меня внимательно и хотел было развить тему сердечных чувств, но видимо не угодил в мою ловушку и произнёс совсем другое.
– Почему на французском? Есть же отличный русский перевод.
– А потому что оперы принято исполнять на том языке на каком придуманы. «Евгения Онегина» даже в миланском театре «Ла Скала» поют на русском. Сама там слышала.
– Ты была в Италии?
– Неоднократно. Мне в Милане голос ставили.
Риго понравилось это обстоятельство, но он опять уклонился в другую тему, причём мною не любимую.
– А вот в балете всё намного проще. Язык танца универсален.
Экий он эрудированный. Вроде знаток восточных языков, а в искусстве разбирается не хуже меня. Но ничего. Я его и тут сейчас подловлю.
– В сегодняшней «Кармен» я специально для тебя буду не только петь но и танцевать.
Ну всё, попался на удилище. Теперь тебя никакая эрудиция не спасёт. Теперь ты, дружок, в моей теме.
– А давай после представления пойдём куда нибудь, посидим, перекусим, выпьем приятного винца.
Наконец, он сказал то, что я хотела услышать. Это значит, что не зримая химия настигла его, и наши желания слились воедино.
– А давай. Мне как раз надо будет расслабиться после представления.
На лице Риго засветилась счастливая улыбка, и она была искренняя. Я же не только оперная певица, но ещё и актриса, сразу чувствую игру партнёра. Радость от предстоящей встречи у Риго была настоящая.
– Где ты живёшь? – не знаю почему спросила я.
– В Ясенево.
– Тогда иди. Тебе долго ехать. А то, не дай Бог, опоздаешь.
Наверно излишне говорить, что в тот вечер я пела для Риго, причём не только пела, но и танцевала. Кармен – цыганка, красивая, пластичная и потому её исполнительница просто обязана хорошо танцевать. И это с моей то полнеющей фигурой! Но ради Риго я засуну за пояс всех субтильных балеринок. Сегодня я не Кармен с табачной фабрики, сегодня я Ворожея Большого театра. Мне надо очаровать вон того парня, которого я ждала всю жизнь, причём так обворожить, чтобы он вышел отсюда околдованный моим голосом, телом, прелестями, – да чем угодно лишь бы стал моим навсегда.
Зрители не подозревали, что сегодняшним блистательным исполнением обязаны присутствию вон тому очкастому пареньку, сидящего в директорском ложе. Сегодня я исполняла не Кармен, а саму себя, влюблённую и обворожительную. В этот день в моих волосах алая роза была не реквизитной, а самой настоящей, подаренной моим возлюбленным, как символ грядущей большой любви.