Вопрос этот возникает сам собою, его можно было бы поставить иначе, но все-таки насколько автобиографичен ваш роман «Другие места»?
Этот роман не автобиография, но в нем есть элементы автобиографии. Он некоторым образом предваряет следующий роман, «Теория и практика», который является автобиографическим проектом в гораздо более чистом виде. Эти две книги тесно связаны друг с другом в том смысле, что они очень, так сказать, «семейные». Они охватывают очень узкий, очень близкий ко мне круг проблем. Все три романа: «Теория и практика», «Другие места» и «Самое малое» отличаются тем, что перспектива в них очень сужена, все это строится вокруг моих очень личных переживаний, из которых я вынимаю какие-то камешки, какие-то переставляю. Это был такой период моей писательской истории, когда я интересовался тем, что совсем рядом со мной, семейными проблемами. Наверно, это отчасти связано с тем, что в этот момент я второй раз женился, родились двое малышей и мне важно было погрузиться в это. Но сейчас, мне кажется, я снова отхожу на те же примерно позиции, где писался «Каталог Латура». Я пишу новый исторический роман. Я не из тех писателей, которые делают по несколько подходов к одному роману. Я люблю с каждым новым романом перемещаться в новое место, в новые условия. Но это было захватывающее путешествие.
Как вам кажется, что писать легче: исторические или современные романы?
Я вообще не думаю, что писать легко. Наоборот, я считаю, что писать книги должно быть трудно. Писать очень трудно, по крайней мере мне. Системы планирования исторического и современного романа очень разные, а сам процесс писания одинаковый. Пишу я быстро, много, но этому всегда предшествует стадия, когда я собираю материал и все остальное, это такой безмерный разбухающий шар И я делаю заметки и даже составляю карту возможных линий сюжетного развития. На следующем этапе это надо ужать до размеров сюжета и постараться сделать его как можно лучше, как можно более прописанным и драматургически выверенным. И я часто думаю, что это ужасно неэффективный способ писать. Но я не могу иначе. Я начинаю очень широко, на высокой степени открытости, а дальше ужимаю, чтобы сконцентрировать историю, сделать ее эффективно действующей именно как историю.
Иногда кажется, что ваши романы очень интернациональны, что в них мало норвежского.
«Каталог Латура» интернационален в том смысле, что в центре этого романа известная западная, так сказать, икона. Потому что маркиз де Сад, конечно же, икона для западной культуры, как и Сведенборг, и в этом смысле эти романы интернациональны. И это одна сторона моего творчества — изучение известных исторических персонажей. Но у меня есть и другие книги, другая, норвежская, сторона. «Теория и практика», «Другие места», «Самое малое» — это чисто норвежские книги, протекающие в узких околосемейных границах. И мне было интересно исследовать в них эту норвежскость и встраивать в эти обстоятельства героев моего излюбленного типа. Но теперь я вернулся немного назад и сейчас пишу роман из американской истории. Я пишу о писателе Эдгаре А. По, о его окружении и его предателе-редакторе, и эти отношения немного похожи на отношения Сада и его слуги, то есть я сделал виток в ту же сторону, к роману того же типа.
Вот эти пограничные явления, учитывая особенности личности По, его страсть к визионерству и даже наркомании… Он вас этим привлекает?
Ну да, это, конечно же, тот же самый тип человек. По безусловно был алкоголиком, одержимым, бешеным человеком с очень темным, мрачным сознанием, который прожил потрясающе несчастливую жизнь и писал потрясающие книги. Но меня привлекла конкретная история, которую я положил в основу своего романа и которую, мне кажется, никто до меня не использовал еще. Хотя верно, конечно, что По похож на других моих героев по складу. И тут ничего не поделаешь. Писателя привлекают люди определенного типа, и он о них пишет. Когда читаешь книги писателя, это ясно видно, и ничего он с этим поделать не может, это данность, это определенного типа запахи, идеи, чувства, которые влекут писателя.
Николай, выбор между кино и литературой определился? Или вы до сих пор находитесь между двумя этими областями?
Я всегда занимался и тем и тем и хочу продолжать это, потому что у меня большой интерес и к кино, и к литературе. Проблема в том, чтобы найти время на оба занятия. И сочинение романов, и писание сценариев — это довольно сложные в техническом исполнении и требующие много времени проекты, поэтому у меня зачастую просто не хватает физически времени на обе области. И я понимаю, что, если я уйду в какие-то большие романные проекты, мне придется перестроить свои отношения с кино и, может быть, работать консультантом, драматургом или как-то еще. Но я хочу всегда оставаться одной ногой в кино, потому что чувствую: это мое призвание.