– Я скоро закончу универ и могу переехать в Москву, – сказал Максим. – Хотя Питер мне намного роднее, там у меня работа, связи, я зарабатываю неплохие деньги, а смогу зарабатывать еще больше. Ты ни в чем не будешь нуждаться, если станешь моей женой, Евгения…
Впервые в жизни он произнес слова, которые, как ему в последнее время казалось, он уже никогда не соберется произнести. Как ни странно, он почувствовал облегчение, словно пудовый камень свалился с души.
– Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? – изумленно переспросила Евгения. – Это что, предложение? Ты меня любишь?
– Люблю, всегда любил, – с жаром подтвердил Максим.
Евгения опустила глаза и снова залилась краской. Мохнатые ресницы мелко подрагивали, как лепестки сирени. Максим снова не видел ее глаз. Официант косился на их столик с плохо скрываемым любопытством. Наверное, он решил, что Максим предлагает девушке нечто непристойное.
– Макс, пока я не готова к серьезным отношениям. Мне надо учиться… – Евгения нервно скомкала салфетку.
– Я понимаю, тебе нужно время. Ведь ты еще очень молода, – кивнул Макс. – Я готов ждать сколько потребуется… Только скажи, есть ли мне смысл ждать? Нравлюсь ли я тебе хоть немного не как друг, а как мужчина?
– Ну да… – прошептала она не слишком уверенно. – Нравишься… Но я не уверена, любовь ли это…
– Это не страшно, – вымолвил Максим, – уверен, что ты меня тоже полюбишь. Никто не станет любить тебя сильнее, чем я.
Вечером Макс проводил Евгению до квартиры и впервые поцеловал ее ничего не опасаясь – со всей нежностью и страстью любящего мужчины, старающегося разбудить в девушке ответные чувства. Она попыталась от него отстраниться, пробормотала что-то про соседей.
– Увидимся завтра? – спросил Максим. Он не мог разомкнуть кольцо горячих рук, изнемогал от страсти и от страха испугать девушку своей горячностью.
– Не знаю. – Она осторожно высвободилась из его объятий. – Я обещала встретиться с Машкой. Позвони завтра. И… ступай.
– Я должен передать тебя из рук в руки, – возразил Максим.
– Не волнуйся. Я скажу маме, что ты довел меня до самой двери. Иди же…
Ему было неприятно, что Евгения настолько явно пытается его спровадить. И все же Максим решил, что, наверное, ей необходимо побыть одной, привести в порядок мысли и чувства.
– Я позвоню завтра, – предупредил он и, пошатываясь от переизбытка эмоций, стал спускаться по лестнице.
***Для него началось время, полное надежд, томительных ожиданий, волнений и тревог. Он никогда не думал, что может так сходить с ума. Максим прощался с Евгенией и тут же начинал считать часы до следующей встречи. Он думал о девушке постоянно: открывая глаза утром и закрывая их вечером. Это стало наваждением. Когда он вернулся в Питер, звонил ей по несколько раз на дню, оплачивал длинные телефонные счета, срывался на выходные и праздники в Москву, теряя уйму выгодных заказов и выслушивая выговоры недовольного начальства. Ему никак не удавалось пробудить в ней ответную страсть. Они ходили в кино, в театры, посещали выставки. Оттягивались в ночных клубах. Евгении все было интересно, от живописи до политики, она заражала его неуемной энергией, юным задором, жаждой познания окружающего взрослого мира. Но как только доходило до самой сладкой, интимной стороны отношений, девушка впадала в ступор. Максим никак не мог уговорить ее заняться любовью. Евгения упорно твердила, что не хочет, не может, не готова, – и доводила Максима до белого каления. Разумеется, в Питере он снова стал встречаться с другими женщинами, оправдываясь перед собой тем, что здоровый парень не может обойтись без регулярного секса, и обещая себе прекратить все это, как только Евгения перестанет упорствовать.
Родители выбор Максима восприняли неоднозначно. Мать схватилась за голову: в своем ли уме сын? Девчонке только исполнится восемнадцать, вчера школу закончила – какая из нее жена? Да и Максиму рано о семье думать – двадцать лет, куда спешить? Гуляй, наслаждайся жизнью, ярмо на шею всегда успеется повесить.
Отец был, как обычно, навеселе – и попросил фото. Посмотрел, удовлетворенно икнул: красивая, женись.
– Дурак! – в сердцах вскричала мать. – Последние мозги пропил! У нее ни образования, ни жилья, ни мозгов пока нет! Да и по дому сделать небось ничего не умеет, ни сготовить, ни постирать! А я-то думаю: что он к Тоньке зачастил? А она, зараза, небось все знала и молчала!