Однажды в модном ночном клубе к ним подошла симпатичная девушка и обозвала Ярослава подонком и бабником, а Насте сказала, чтобы та не верила этому человеку. Ярослав коротко рассмеялся девушке в лицо, назвал ее чокнутой и велел проваливать. На вопрос Насти, кто это, ответил, что когда-то девушка прицепилась к нему в другом клубе, они встретились пару раз, и Ярослав понял, что не желает продолжения. А когда он сказал об этом девушке, та закатила истерику и стала его обзывать и оскорблять. В общем, выяснилось, что девушка – настоящая психопатка и наркоманка и лучше держаться от нее подальше. У Насти по спине пробежал холодок, она предложила уйти из клуба и постаралась поскорее забыть об инциденте. Правда, ее неприятно поразило пренебрежение, сквозившее в словах Ярослава, и резкий тон, с которым он разговаривал с девушкой, – прежде Настя никогда не видела его таким высокомерным. Но, поразмыслив, она решила, что Ярослав просто растерялся и маскировал свою беззащитность грубостью.
Второй досадный момент был связан со Степкой. Как-то у брата «полетел» компьютер, и он прибежал к Насте сделать доклад к уроку истории. Заодно прихватил с собой новую игру, которую решил опробовать. Неожиданно позвонил Ярослав и сказал, что соскучился и хочет провести с Настей вечер. Настя пригласила его к себе и, повесив трубку, сказала брату, чтобы тот поскорее расправлялся с делами и собирался домой – поиграть он сможет в другой раз. Но не тут-то было. Степка заявил, что хочет посмотреть на Настиного ухажера и потому до прихода Ярослава не двинется с места.
Ярослав пришел с красивым букетом, как всегда одетый с иголочки, пахнущий дорогим парфюмом. Степка смерил его оценивающим взглядом, пробурчал приветствие и уткнулся в комп. Настя зазвала Ярослава на кухню и предложила поужинать. Ярослав сказал, что поужинал в ресторане с деловыми партнерами и хотел бы заняться чем-то более приятным, посадил Настю на колени, поцеловал.
– Сейчас брат уйдет, – пересаживаясь на стул, смущенно сказала Настя.
– Когда он уйдет? – нетерпеливо спросил Ярослав.
Настя принялась говорить что-то про сломанный компьютер, но на кухне появился Степка и потребовал чаю.
– Дома выпьешь, – неожиданно вмешался Ярослав.
– А ты кто такой, чтобы здесь командовать? – удивился Степка. – Вообще-то это не твой дом.
– Ты как со взрослыми разговариваешь? – вспылил Ярослав. – Родители плохо воспитали?
– Ой, плохо, дяденька! – гримасничая, дурашливо заныл Степка. – Сделайте одолжение, перевоспитайте!
– Степан, немедленно ступай домой! – прикрикнула на брата Настя. – Или я тебя сейчас ремнем перевоспитаю!
– Ага, попробуй! – с вызовом бросил Степка, но домой засобирался. Обуваясь, он нарочито громко спросил: – Где ты откопала этого судака сушеного? Надушился, как гей.
Ярослав с кухни возмущенным голосом пообещал встать и дать Степке пинка.
– Ноги коротки! – крикнул в ответ Степка.
Настя сделала страшные глаза и поднесла к носу брата кулак. Кулака Степка нисколько не испугался. Он сконструировал из пальцев непристойную комбинацию, ткнул в сторону кухни и, насвистывая, ушел.
Возмущенный Ярослав разразился гневной тирадой. Назвал Степку наглым избалованным невоспитанным сопляком и сказал, что его нужно драть как Сидорову козу. Настя молча слушала и чувствовала себя виноватой, словно Степка был ее сыном и лично она избаловала его и плохо воспитала. Через пару минут Ярослав забыл о существовании Степки и игриво велел Насте отправляться в душ. Взбивая пену шоколадного геля, Настя вдруг почувствовала неожиданную обиду за брата. Конечно, Степка не подарок, но ведь он просто ребенок, одиннадцатилетний мальчик, который не сказал и не сделал ничего особенного, просто попросил чаю, а Ярослав на него набросился. Да, Настя рассказывала Ярославу про Степкины проделки, но ведь взрослые на то и взрослые, чтобы быть умнее детей. Настины друзья всегда относись к Степкиным выходкам с юмором, и она никак не ожидала злости и раздражения от Ярослава, хотя бы потому, что Степка был ее родным братом. Обыкновенно люди бывают снисходительны к родственникам своих любимых. И хотя Ярослав вновь превратился в прежнего обольстительного, заботливого и умелого любовника, что-то не давало Насте расслабиться и насладиться сполна. Остался какой-то оттенок неприятной горечи, как послевкусие от испорченного вина.