Тот факт, что именно в этот период выступления Тэтчер приобретают все более четкую идеологическую заостренность, был связан отнюдь не только с тем, что, выдвинувшись в число ведущих консервативных политиков, она почувствовала и возможность и необходимость определить свое собственное политическое лицо, во всеуслышание заявить о системе ценностей, которые она разделяет. Одной из отличительных черт Тэтчер было умение чутко улавливать изменения в общественных настроениях и, как мы не раз убедимся в дальнейшем, умело использовать этот свой дар (а для политика это поистине великий дар) в достижении намеченных целей. Вторая половина 60-х годов как раз и отличалась тем, что в эти годы происходит достаточно быстрая ломка установившихся в послевоенный период стереотипов общественного сознания и поведения, главным содержанием которой становится появление левого и правого радикализма.
Что касается левого радикализма, то он проявляется в этот период настолько бурно, что это ведет к созданию устойчивого мифа о едва ли не однозначном сдвиге влево во всей общественно-политической жизни стран Запада. Студенческие волнения, бурный подъем стачечной активности, феминистские движения, активизация лево-социалистических течений практически заслонили собой в глазах большинства исследователей и аналитиков того и более позднего времени факт практически одновременного оживления праворадикальных настроений и праворадикальной общественно-политической активности. Отчасти это было реакцией на левый радикализм и исходящую от него угрозу устоявшемуся жизненному укладу, принципам и нормам "буржуазной" морали. Однако основная причина была значительно глубже, и заключалась она в растущем неприятии значительной частью населения той социальной, экономической и политической действительности, которая сложилась в странах Запада в результате осуществления возобладавшего после войны социал-реформистского курса.
На уровне массового сознания происходило пока что в основном подспудное накопление антиэтатистских и антиколлективистских настроений, причем отнюдь не только в "мелкобуржуазной" и буржуазной среде, но и в верхних слоях рабочего класса, в среде служащих, интеллектуальных и политических кругах[19]. Наиболее чутким барометром такого рода настроений становились, естественно, консервативные партии, и особенно их актив, состоящий в основном из представителей мелкобуржуазных и близких к ним социальных групп и слоев. Свободная (в отличие от других западноевропейских партий консервативного спектра типа германской ХДС-ХСС и итальянской ХДП) от традиций как христианского, так и светского эгалитаризма, британская консервативная партия представляла собой идеальный тип организации для быстрого расцвета правого радикализма в ней. Уже предвыборный манифест 1968 г. нес на себе отчетливые следы новых веяний. Начиная же с 1968 г. в недрах торийского истеблишмента подготавливаются документы, в которых с жестких, откровенно правых позиций формулируются основные направления консервативной стратегии на 70-е годы и в отношении профсоюзов, и в отношении государственного вмешательства в экономику, и в ряде других вопросов. Пройдет всего два года, и пришедшее в 1970 г. к власти правительство Э. Хита устами своего лидера провозгласит начало "тихой революции", призванной покончить с обременительным этатизмом и поставить под жесткий контроль усилившийся сверх меры тред-юнионизм.