Острая конкуренция и угроза остаться не у дел заставила "подтянуться" и старые службы, которые в марте 1985 г. смогли получить половину, а в марте 1988 г., - уже 4/5 всех контрактов[276]. Согласно официальным данным, в результате введения системы конкурентного контракта на указанные вспомогательные службы чистая экономия государства на них составляет почти 100 млн. ф. ст. ежегодно.
Однако снизившаяся доля частного сектора отнюдь не означала прекращения его экспансии, развернувшейся во второй половине 80-х годов на значительно более широком пространстве. Во-первых, ряд фирм стали заключать контракты не на какой-то один вид услуг, а на всю их совокупность, включая помимо перечисленных охрану зданий, обслуживание пациентов на дому, управление всем хозяйством больниц и поликлиник, поддержание чистоты вокруг помещений и мытье стекол, содержание парковочных стоянок, антиинфекционный контроль. Такого рода контракты позволили фирмам, их заключающим, маневрировать наемной рабочей силой, практиковать совмещение профессий. Во-вторых, частный сектор стал претендовать на значительно более широкий перечень услуг, подлежащих контрактации. Частные фирмы начали вторгаться уже не только во вспомогательные, но и в основные медицинские службы: дежурства в палатах, медицинская помощь на дому, отдельные виды лабораторных анализов и аптекарского обслуживания. Некоторые из управлений на местах в конце 80-х годов стали включать эти и им подобные услуги в перечень подлежащих сдаче в контракт, опять-таки на конкурентной основе. Число такого рода управлений росло, не в последнюю очередь в результате нажима со стороны министерства здравоохранения, требовавшего от них представления планов дальнейшей приватизации. Одним из последствий осуществляемых мер явилось сокращение персонала, в том числе и основного медицинского. Естественно, это стало вызывать растущее недовольство работников и их профсоюзов.
Важным нововведением тэтчеристского правительства в деятельность НСЗ явилась также далеко идущая реформа его структуры и руководства, призванная инкорпорировать в управление медицинской службы методы и персонал из сферы частного бизнеса. Как указывалось в предвыборном манифесте тори 1987 г., Национальная служба здравоохранения - "это не бизнес. Однако она должна управляться теми же способами, что и бизнес. Мы ценим предпринимательство в общественных службах столь же высоко, как и в частном секторе"[277]. На руководящие должности в системе здравоохранения стали все чаще приглашаться квалифицированные управляющие частного сектора, привносящие в нее не только испытанные методы современного менеджмента, но и свойственный им предпринимательский дух, культ эффективности, коммерческого успеха. Стала также распространяться практика сдачи целых административно-управленческих структур частным фирмам. При этом нередко "старый" управленческий персонал или какая-то часть его переходили в состав соответствующих коммерческих фирм, условия службы в которых, как правило, были более жесткими. Наряду с "покупкой" целых управленческих подразделений стала распространяться практика передачи частным фирмам прав на управление теми или иными функциональными подразделениями в системе здравоохранения.
Еще одним способом "ползучей" приватизации являлось поощрение партнерства существующих государственных подразделений с частными компаниями, специализирующимися в области здравоохранения. Обычно такие соглашения заключались на предмет передачи этим компаниям тех или иных служб в полное распоряжение с правом определения условий найма и содержания всего персонала соответствующих служб.
Помимо коммерсализации государственного здравоохранения правительство Тэтчер всячески поощряло развитие частных больниц, клиник, аптек и частного медицинского страхования. В результате если в 1979 г. ими пользовались примерно 2 млн. англичан (около 5% населения), то в 1986 г. эти цифры возросли соответственно до 5 млн., или 9%[278].
Несколько иной путь разгосударствления был разработан для системы школьного образования, состояние которой вызывало все более серьезные нарекания и родителей, и широкой общественности. Еще будучи министром образования в правительстве Э. Хита, М. Тэтчер вплотную познакомилась и с проблемой переполненных классов, и нехватки учителей, и с крайне скудной материальной базой многих школ, и со снижением "стандартов", т.е. качества преподавания и уровня знаний учащихся. Представители правого крыла партии тори того периода видели главную причину всех этих бед в проводившейся в те годы школьной реформе, нацеленной на форсирование создания "объединенных" школ, призванных дать полноценное среднее образование основной массе учащихся. Поскольку создание этих школ нередко приводило к слиянию существовавших ранее "грамматических"средних школ, в которые осуществлялся довольно строгий отбор на основе экзаменов[279], оппозиция "уравниловке" в образовании находила весьма благожелательный отклик и поддержку среди значительной части родителей, опасавшихся за уровень знаний и будущее своих детей. Как правило, это были родители из среднего класса, которые могли использовать различные, нередко дорогостоящие способы подготовки своих детей к экзамену. Но чаще всего им этого и не требовалось, поскольку сама среда, в которой вырастали их дети, обеспечивала более высокий уровень знаний и общего развития в сравнении с детьми из менее состоятельных, часто многодетных семей.
279
По результатам этого экзамена все школьники, достигшие 11-летнего возраста, делились на два неравных потока. Один, меньший, состоял из счастливчиков, успешно выдержавших экзамен и тесты на определение умственных способностей и получавших возможность поступить в классическую "грамматическую" школу (около 20% всех детей), другой, больший,-из всех остальных, поступавших в "современную", значительно менее престижную школу. Обучение в ней заканчивалось в 16 лет, и она не давала права поступления в вузы. Часть детей, обнаружившая практические наклонности, поступали в "технические" школы, которые, однако, так и не получили в то время сколько-нибудь широкого распространения