Далеко не лучшим образом складывалось положение и в "массовой партии". Ее боевитость, способность противостоять оппозиционным силам и демонстрировать свое превосходство над ними заметно снизились после выборов 1992 г., чему не в последнюю очередь способствовали почти что постоянные неурядицы в верхах и непопулярность лидера. Особенно наглядно ослабление дееспособности партии проявлялось в 1993-1995 гг. в ходе местных выборов и выборов июня 1994 г. в Европарламент. На местных выборах, состоявшихся в мае 1994 г. Партия набрала соответственно всего 27 и 25% поданных голосов, тогда как лейбористы получили 42 и 46%, а либеральные демократы - те же 27 и 24%[428]. Как писала сразу после объявления результатов выборов 1994 г. "Файнэншл таймс", тори и их лидер уже "на веревках, но все еще продолжают бой"[429].Не удалось партии тори поправить свои дела и на европейских выборах, состоявшихся 9 июня 1994 г. В ходе этих выборов консерваторы потеряли 14 из 32 своих мест, лейбористы же увеличили свое представительство с 45 до 62. Соответственно процент голосов, поданных за первых, снизился с 34 до 28, а за вторых возрос с 40 до 44[430].
Беспрецедентным поражением на выборах соответствовало и поистине катастрофическое снижение престижа партии в глазах избирателей. По данным целого ряда опросов 1994-1995 гг., в случае, если б на дату опроса состоялись всеобщие выборы, партия собрала бы всего около 2530% голосов, лейбористы получили бы 55-60% и либеральные демократы - около 15-20%.
Явно неблагополучная ситуация в партии неизбежно ставила в повестку дня вопрос о ее лидере, и неудивительно, что в средствах массовой информации где-то с 1993 г. стал периодически будироваться вопрос о его замене на более сильную и авторитетную фигуру.
Правда, в печати встречаются и более взвешенные суждения, и в качестве одного из таковых можно привести статью известного журналиста Самуэля Бриттена, который в момент особо нелицеприятных нападок на Мейджора в прессе писал о том, что тот стал жертвой беспрецедентной по своей истеричности, злобности и длительности кампании. Бриттен в то же время заявлял, что отсутствие харизмы у премьера это скорее норма и она относится к подавляющему их большинству. Главная вина Мейджора в глазах многих его недоброжелателей - это его "отступничество" от тэтчеризма[431].
Хотя доводы и объяснения Бриттена, равно как и даваемые им оценки, звучат весьма убедительно, они все же не отвечают на главный вопрос, а именно, в чем глубинная причина действительно почти беспрецедентной непопулярности Мейджора и одновременно его "непотопляемости" как премьер-министра?
Что касается последнего вопроса, то большинство обозревателей сходятся на том, что удержаться на этом посту ему помогла и помогает принадлежность его более сильных конкурентов либо к одной, либо к другой из упомянутых выше группировок кабинета. Вступление их в борьбу за пост лидера неизбежно привело бы к обострению внутреннего конфликта в партии, и это служило для каждого из них мощным сдерживающим фактором.
И все же, думается, главная причина "непотопляемости" Мейджора не в этом. При всем том, что о нем говорили и писали, Мейджор был и остается компетентным и знающим свое дело премьер-министром.
Не уходил и не уходит он, в случае необходимости, и от принятия жестких решений, в том числе и по отношению к своим коллегам по кабинету. Когда в канун острых дебатов по Маастрихтским соглашениям он почувствовал, что занимавший пост министра финансов Н. Ламонт не обладает должной хваткой и авторитетом, чтобы выдержать натиск оппонентов, и не является политиком, калибр которого соответствует занимаемому посту, он назначил на этот пост одного из наиболее сильных членов кабинета - Кларка. Ламонт же, который считался другом Мейджора и более чем кто-либо другой содействовал его победе в 1990 г., "хлопнул дверью" и произнес "разоблачительную" речь в парламенте. Со временем, однако, буря улеглась, а дееспособность кабинета возросла.
Не демонстрируя должной решительности и последовательности, Мейджор в чисто политическом плане оказывался сплошь и рядом значительно более реалистичным и гибким политиком, нежели его более яркие оппоненты.
К тому же существуют области политики, где все предшественники Мейджора терпели провал, а ему удается добиться успеха или полууспеха. Прежде всего это относится к политике в отношении Северной Ирландии, гражданская война в которой уносила не только жизни, но и наносила огромный урон экономике, социальной сфере, всей общественно-политической жизни провинции, а в какой-то мере и всей стране в целом. После длительных и изнурительных переговоров с премьером Ирландской республики был согласован проект соглашения, в соответствии с которым в Ольстере создается полномочный парламент, наделенный правами не только решать дела самой провинции, но и определять ее статус. В ответ Ирландская республиканская армия прекратила террористические акты и почти на полтора года кровопролитие было остановлено.