Как выяснилось позднее, советники Джозефа из Центра политических исследований предлагали смягчить эту часть речи, написанную им самим, и в частности снять из нее выражения типа "человеческая порода". Джозефу, однако, так понравились эти броские словечки, что он решил пренебречь советами. Разразился большой скандал, на Джозефа обрушился шквал обвинений со стороны левой и либеральной прессы, служителей церкви, ряда политических деятелей. Некоторые из комментаторов приписали ему намерение едва ли не принудительной "кастрации", приравнивали высказанные им идеи к нацистским и т.д.
Попытки Джозефа опровергнуть обвинения только подливали масла в огонь, и в конце концов ему пришлось смириться с тем, что дело уже не поправить и нужно, пока не поздно, выходить из игры[72].
Это его решение, о котором он в первую очередь поставил в известность Маргарет Тэтчер, положило начало новой и, пожалуй, самой драматической фазе в борьбе за власть в партии. Судя по всему, для Тэтчер это решение не было большой неожиданностью и она, возможно, заранее обдумала свое поведение в изменившейся ситуации. Во всяком случае, ее реакция на сообщение Джозефа о том, что он выходит из борьбы за пост лидера, была мгновенной. "Если вы не выставляете своей кандидатуры, - заявила она ему, - тогда это сделаю я"[73]. Приводящий эти ее слова биограф Джозефа цитирует и другую ее фразу, произнесенную чуть позже: "Я видела, как они сломали Кита. Но меня они не сломают"[74].
Сам же Джозеф, вспоминая весь этот эпизод, объяснял решение не выставлять свою кандидатуру не тем, что у него оказалась более "тонкая кожа", но прежде всего отсутствием необходимого политического инстинкта, которым, по его словам, Тэтчер обладает в избытке и вследствие чего она "никогда не отступает"[75].
Решив попытать счастья и вступить в противоборство с Хитом, Тэтчер первым делом отправилась к нему самому с тем, чтобы лично известить его о своем решении. Встреча длилась всего полторы минуты и была, по словам осведомленных людей, верхом холодности. Хит отрешенно выслушал сообщение и отпустил ее, никак не прореагировав[76]. Тэтчер, конечно, могла бы и не делать этого, однако сочла, что сказать "Нет, премьер-министр" она должна ему сама. (Заметим, что обращение к бывшему главе правительства как к "премьер-министру" является правилом политического этикета и строго соблюдается.)
Судя по всему, на фоне других неприятностей визит Тэтчер показался Хиту не более чем досадной мелочью. Ибо и он, и большинство его ближайших коллег не считали Тэтчер сколько-нибудь серьезным претендентом. Однако пройдет совсем немного времени и он осознает, что именно этот момент, когда "Да, премьер-министр!" внезапно сменилось на "Нет, премьер-министр!", знаменовал и скорый поворот в его собственной политической карьере, и куда более важный поворот в жизни партии и страны.
Решительность, с какой Тэтчер пошла на столь рискованный для нее шаг, будет не совсем понятной, если не принять во внимание ее деятельность в течение тех полутора месяцев, которые прошли после октябрьских выборов 1974 г. Ибо именно за этот короткий период ей удалось продемонстрировать и перед парламентариями, и перед всей страной, сколь высокого класса политиком она уже стала. И помог ей в этом не кто иной, как сам ее будущий соперник Хит. Ибо именно он, как уже упоминалось, назначил ее после провала на выборах одним из двух теневых министров, ответственных за политику партии в области финансов. Правда, главный пост теневого министра финансов он предоставил одному из своих ближайших сторонников Роберту Карру, Тэтчер же поручил роль "второго министра" в ранге члена теневого кабинета. Сделать это он был вынужден отчасти потому, что Карр, будучи профессиональным финансистом, вовсе не был профессиональным политиком и поднаторевшим в острых дебатах парламентарием. Тэтчер же, как рассудил Хит, способна будет подстраховать его в этой роли и тем самым обеспечить надлежащий баланс в дебатах с лейбористскими министрами.
72
Симптоматично, что Джозеф не включил свою бирмингемскую речь в сборник речей1974 - начала 1975 г., опубликованный им в 1975 г. (Reversing the Trend. L., 1975).