Апеллируя к мелкому бизнесу, Тэтчер одновременно стремилась пробудить "вирус предпринимательства" и в тех, кто потенциально мог бы приобщиться к такого рода деятельности. Это ее стремление не в последнюю очередь проистекало из убеждения, что численность лиц наемного труда в стране явно превышает ту, которая необходима для функционирования существующих производственных и управленческих структур. "Вместо того чтобы держать людей на работе, не приносящей прибыли, - заявляла она, - было бы гораздо лучше дать им выходное пособие, которое позволило бы завести свой собственный малый бизнес, который в дальнейшем мог бы стать и большим"[156]. Хотя это и ему подобные высказывания очень часто интерпретировались в тот период как образец предвыборной демагогии, в действительности за ними стояло нечто большее. И рациональная оценка ситуации, и инстинкт политика приводили Тэтчер к осознанию того факта, что в условиях переживаемого экономикой структурного кризиса и растущей массовой безработицы мелкий бизнес мог сыграть немалую роль в качестве сферы приложения значительной части рабочей силы. Если при этом учесть, что увлечение Тэтчер пропагандой достоинств малого бизнеса совпало с объективной тенденцией к возрастанию его роли и места и в экономике, и в общественном развитии в целом, то станет очевидным не сводящийся к пропаганде смысл ее "млекобуржуазной риторики".
Среди "болевых точек", на которых Тэтчер акцентировала свое внимание, одно из первых мест занимала проблема законности и порядка, обеспечения условий для нормальной, "привычной" жизнедеятельности. Широкую общественность все больше беспокоило нарушение социальной стабильности, связанное главным образом с усилением стачечной активности в государственном секторе и сфере социальных услуг. Не меньшее беспокойство вызвал быстрый рост преступности, и особенно преступлений против личности, неспособность полиции, других правоохранительных органов должным образом защитить честь и достоинство граждан. На эти настроения наслаивалось недовольство падением нравственности, моральной распущенностью и вседозволенностью, о которых уже шла речь выше.
Объявив себя решительной противницей любых отступлений от общепризнанных норм поведения и морали, Тэтчер сделала лозунг "закона и порядка" одним из основных лозунгов своей кампании по завоеванию идейно-политического лидерства в стране. Хотя в самом этом лозунге не было ничего нового, частота, с которой он начал повторяться и упор, который стал на него делаться, должны были убедить широкую публику в том, что Тэтчер и ее единомышленники намерены предпринять самые радикальные меры для выправления положения. Отвергая заявления, будто во всем виновата среда, окружение, в котором ныне живет и действует индивид, Тэтчер утверждала, что если б дело было только в среде и в условиях жизни, то сейчас было бы меньше преступлений, чем в 30-х годах. В действительности же их много больше, и ответственность за это, утверждала она, несут люди, находящиеся у власти[157].
Знаменательно, что уже в первой своей большой речи после избрания лидером партии она сочла необходимым не просто упомянуть об этой проблеме, но и торжественно пообещать: "До тех пор, пока я буду лидером консервативной партии, я намерена стоять твердо на страже закона и власти и разверну войну против нарушителей закона"[158].
Мессианская тональность ряда выступлений Тэтчер, несомненно, импонировала многим реальным и потенциальным ее сторонникам, внушала им уверенность в серьезности ее намерений, обещала им самим более активную роль в процессе грядущих перемен. В уже цитировавшейся речи на конференции 1976 г. она возвестила: "Я призываю нынешнюю консервативную партию к крестовому походу. И не только консервативную партию. Я обращаюсь ко всем мужчинам и женщинам доброй воли, которые не хотят марксистского будущего для себя, своих детей и детей своих детей. Это не просто борьба за сохранение национальной дееспособности. Это борьба за сами основы социального порядка. Это не борьба за то, чтобы временно приостановить наступление социализма, но за то, чтобы остановить его наступление раз и навсегда. Чтобы сделать это, мы должны не только повлиять на умы, но и на сердца и чувства, на глубинный инстинкт нашего народа... Мы очень часто одерживаем верх в споре, но проигрываем на выборах. Мы завоевываем умы, но теперь мы должны еще завоевывать и сердца"[159].