Почувствовав шаткость позиций правительства, консерваторы тут же внесли в Палату общин резолюцию с вотумом недоверия правительству, и при состоявшемся 28 марта 1979 г. голосовании большинством в один голос резолюция была принята. Это означало, что у правительства не оставалось иного выбора, как распустить парламент и назначить новые выборы за пять месяцев до истечения срока его полномочий. 13 апреля парламент был распущен и была определена дата выборов - 3 мая 1979 г. Несмотря на столь неблагоприятное стечение обстоятельств, правительство отнюдь не растерялось и проводило избирательную кампанию достаточно энергично. Тем не менее ему не удалось свести на нет преимущество консерваторов, и объяснялось это отнюдь не только эффектом "горячей зимы", но и тем, что партия тори к этому времени обрела достаточную уверенность в себе и была готова к решительной борьбе за избирателя. Причем готова еще задолго до мая 1979 г., иначе было бы трудно объяснить колебания Каллагена и его решение не проводить выборы осенью 1978 г. Шансы на победу лейбористов в тот момент были, безусловно, намного выше, однако и тогда уже консерваторы выглядели противником, к схватке с которым нужно очень и очень серьезно подготовиться.
Существенным моментом, игравшим на руку консерваторам, оказалась и все более ощутимая тенденция к снижению роли социально-классового фактора в партийных предпочтениях избирателей. Судя по опросам, тенденция эта к концу 70-х годов резко усилилась, и выборы 1979 г. полностью подтвердили это. В ходе проводившихся в предвыборный период обследований выявилось и такое немаловажное для исхода борьбы обстоятельство. По данным на апрель 1979 г., большинство традиционно голосующих за лейбористов избирателей (от 52 до 95%) поддержали 6 из 7 основных требований предвыборной платформы консерваторов, касающихся укрепления законности и порядка, ограничения права на вторичное пикетирование и отмену выплаты пособий семьям забастовщиков, снижения подоходного налога, права выкупа муниципального жилья на льготных условиях, снижения численности государственной бюрократии. Лишь требования о приватизации государственной собственности поддержало менее половины лейбористских избирателей (40%), однако менее половины (49%) высказалось и против[174]. Если в октябре 1974 г. 56% лейбористских избирателей высказывались в поддержку дальнейшей национализации британской промышленности, то в 1979 г. - лишь 32%[175].
Пожалуй, единственным козырем лейбористов в начавшейся ибира-тельной кампании был относительно высокий рейтинг их лидера -Джеймса Каллагена, который, несмотря на снижение его престижа в результате "жаркой зимы", продолжал достаточно уверенно опережать по уровню популярности Маргарет Тэтчер. В своей кампании лейбористы пытались всячески обыгрывать тот факт, что у них уже имеется когорта опытных и доказавших свою компетентность политиков, тогда как у консерваторов нет ни достаточно авторитетного и признанного даже всей партией лидера, ни сплоченной группы крупных государственных деятелей. Особый акцент делался на политический "экстремизм" и экономический либерализм Тэтчер и ее единомышленников, угрожавших, как утверждали лейбористы, новым взлетом цен, ростом безработицы и общей экономической дестабилизацией. Конфронтация же с профсоюзами, к которой, как утверждали лейбористы, неизбежно приведет политика консерваторов, чревата новым взрывом стачечной активности и может породить настоящий социальный хаос.
Аргументация эта, однако, мало кого убеждала. Еще до начала официальной кампании консерваторы захватили инициативу в свои руки и прочно удерживали ее вплоть до выборов. Особая миссия при этом выпала на долю самой Тэтчер, которой пришлось не просто бороться за победу собственной партии, но и утверждать свой собственный имидж в качестве будущего главы правительства и фактического главы государства. И ту и другую задачу она успешно выполнила, не допустив, по признанию наблюдателей, ни одной непоправимой ошибки (на что так рассчитывали ее противники)[176].