Я обернулся и краем глаза увидел, что Анд стоит с ней в обнимочку.
— Ты что же это делаешь, идиот?! Предатель. А я еще хотел позвать его на помощь. Ну сейчас вы все у меня получите! — я попытался просунуть правую руку к поясу и вытащить браунинг. Катя прижалась ко мне еще плотнее.
— Андестенд, свяжи нашего барашка, — сказала Настя. — Руки ему назад и скотчем прижми их поплотнее. Чтобы кровь остановились.
— Может, они у него отсохнут, — сказала Катя. — Тогда он перестанет бить девушек.
— Андестенд, значит, — сказал я.
— Я не предатель, — сказал Андестенд. — Просто меня завербовали. Я внештатный сотрудник.
— Тоже работаешь за деньги?
— Если бы я отказался сотрудничать, меня бы давно убрали. На этой блатной должности шныря свиданки раньше, до меня, долго не задерживались. Прости, но такова жизнь. Мне жаль, что ты этого не понял.
— Но ведь тебя все равно расстреляют на зоне, — сказал я. — Уже завтра, я думаю, начнется ликвидация.
— Она уже началась, — сказала Настя. — Только мы туда не поедем. Мы сдадим вас адвокатской фирме Леньки Пантелеева.
— Что это за фирма? — спросил я. — Первый раз слышу.
— Это очень известная фирма. Сотрудничает и с русским ГУ — главным управлением — и с Интерполом. Она даёт деньги для освобождения под залог. Потом нанимают частных приставов, если заложник скрывается.
— Я не заложник.
— Сбежавших зеков тоже ловим.
— Если нет работы получше.
Дамочки упаковали меня и потащили вниз. Если они работают за деньги, то эти деньги у них есть, подумал я. Но ошибся. Все было как раз наоборот. Если они работают за деньги, то денег у них нет. Если бы были, зачем браться за работу на холоде.
— Вы забыли заплатить, — услышали мы уже на самом выходе, перед дверью на первом этаже.
— Мы вам заплатим на обратном пути, — небрежно сказала Настя.
— Заплатите сейчас, — сказал бармен.
— Андестенд, разберись с общепитом, — сказала Катя, и протянула шнырю браунинг.
— Не советую. — Это сказал хозяин придорожного отеля Дмитрий Заведенский. В руках его появилось помповое ружьё. Оно напугало всех своим благородным черным матовым цветом.
Мы замерли. Ружье хрустнуло и послало патрон в ствол. Все вздрогнули, и Андестенд бросил браунинг на пол.
— Сколько с нас? — спросила Настя.
— Так… — Заведенский положил перед собой счет. — За ужин, ночь и лишнее беспокойство… это будет всего штука.
Катя присвистнула.
— У тебя же должны быть деньги! — вдруг как будто чего-то вспомнив, крикнул Анд.
— Это ты мне? — изумился я. — Да даже если бы у меня был миллион, а бы не дал таким, как вы ни цента.
— У него должны быть деньги! — шнырь указал пальцем на меня. — Такая телка приезжала к нему на свиданку. Он так драл ее, что она не могла не оставить ему денег.
— Ну а где они могут быть? — спросил я. — Мы искали, но не нашли денег. Что ты зря мелешь.
— Надо искать.
— Ищите. А я так лучше здесь останусь. Поработаю поваром. Вы возьмете меня? — обратился я к Диме Заведенскому.
— Вы нам пригодитесь, — ответил за хозяина бармен Алеша.
— Ну вот, — сказал я и сел в кресло у крайнего столика.
— Вы препятствуете правосудию, — сказала Настя.
— Потом вы пожалеете о своих угрозах, — сказала Катя.
На что Заведенский ответил:
— Окей. — Но ружье не опустил.
Они начали рыться в моих вещах, но ничего не нашли. Свой мешок, я между прочим, так и не брал с собой в номер. Он лежал у стола.
— Стоять на месте! Собаки! — крикнул бармен. Он заметил, что Настя двинулась вперед. — Там пистолет, — он посмотрел на хозяина и указал пальцем на пистолет.
— Я только хотела посмотреть, что в мешке. Вдруг там деньги?
— Мы сами посмотрим, — сказал бармен.
Он вывалил всё, что было в мешке на прилавок бара.
— Фуфло толкают, — сказал бармен. — Наверно хотят потянуть время. Где тут могут быть деньги? Давай, запрем их в холодильник. А утром сдадим Федору.
— Кто такой Федор? — спросил я.
— У вас Ленька Пантелеев, а у нас Федор Литовский, — сказал Дмитрий Заведенский. — Свой у нас адвокат есть.
— Еще одни адвокат, — вздохнула Катя.
— Сколько же их развелось, — добавил я.
— Федор скорее не адвокат, а режиссер, — ответил Заведенский.
А если на самом деле Анна Сергеевна оставила мне деньги. Просто забыла сказать. Или считала, что это и так очевидно. Куда бы она могла их положить? Я задумался и потер лоб. Она могла побояться, что ее обыщут и деньги отнимут. Куда бы она тогда их положила? Кажется, уже все пересмотрели. Нет.
— Разрежьте грейпфрут, — сказал я. Очень большой желто-оранжевый грейпфрут лежал на стойке.
— Это наш грейпфрут, — сказал бармен. — Зачем нам его резать? Хорошая идея, но это наш грейпфрут. К тому же непонятно, как в него можно деньги засунуть?
— Разрежьте!
— Хорошо, — хозяин разрезал грейпфрут.
— Зачем вы это сделали? — спросил бармен. — Это был наш фрукт.
— Фрут, — поправил его хозяин и, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, и стал его потихоньку есть.
— Там есть старая колода карт, — сказал я, — смойте верхний слой.
Начали мыть карты. Это делал бармен и только усмехался. Он не верил, что под сальными картами скрыты доллары.
— Да нет здесь ничего, — сказал он. И добавил: — ерундой занимаемся.
И все же деньги нашлись. Они были в конверте. Да, просто в конверте.
— Че же вы не посмотрели в конверт? — спросил уважительно шнырь. В конверте ведь было десять тысяч баксов.
— Я думал там письма, — пожал я плечами. — Даже не понимаю, почему я в него не заглянул.
— Я возьму еще двести долларов, — сказал Дима Заведенский. — За беспокойство.
— Вы уже брали за беспокойство.
— Это за второе.
— Я тоже возьму хотя бы сто баксов, — сказал Алеша-бармен.
— А ты перебьешься, — сказал хозяин и хлопнул наглеца по руке.
Девушки хотели забрать мои деньги, но Дмитрий Заведенский сказал, что в таком случае он нам вообще ничего не отдаст.
Я спрятал пресс долларов под рубашку, и мы поехали в зону. У этих девушек здесь была машина. Опель старого образца.
— Я не понимаю, зачем мы едем на зону? — там всех расстреливают.
— Это не наше дело, — ответила Настя.
— Мы тебя сдадим, получим денежки и тю-тю.
— А ты? — я повернулся к Андестенду.
— За меня не беспокойся.
— Как знать, как знать, — пробормотал я. — Вдруг насчет тебя не поступило распоряжений? Приедешь, а тебе твой член длинный оттяпают. Дадут в руку и скажут: держи. Пока мы винтовки заряжаем.
Андестенд отвернулся и глубоко задумался. А вдруг и правда на него не придет разнарядка? Пока там разберутся. Н-да, печально. Как всё печально. Девушки тоже молчали.
— Сколько?
— Что?
— Сколько вам за меня предложили?
— Немного. Вы не заложник, а простой зек. Всего три тысячи.
Через минуту я сказал:
— Пять.
— Что пять? — спросил Анд. — Пять тысяч долларов за твою свободу? А я как же?
— За твою свободу я бы не дал и доллара.
— Если бежать, то вместе, — сказала Катя.
— А то нас тоже расстреляют. Вместо тебя. — И еще Настя добавила со вздохом: — Мы не продаемся.
— Если бы у тебя был миллион, — мечтательно протянула Катя.
— И то бы мы еще подумали, — сказала Настя.
— Будем надеяться на лучшее, — сказал шнырь.
