Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают — раз так охотно на них ссылаются (NB! ряд примеров, к<отор>ые сейчас опускаю). 2) у всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает, и т. д.) отвечайте: — А я — кто.
В более же важных случаях — поступках —
— Et s’il n’en reste qu’un — je serai celui-là.[33]
Не говорите «немодно», но всегда говорите: неблагородно. И в рифму — и лучше (звучит и получается).
Не слишком сердитесь на своих родителей, — помните, что и они были вами, и вы будете ими.
Кроме того, для вас они — родители, для себя — я. Не исчерпывайте их — их родительством.
Не осуждайте своих родителей на смерть раньше (ваших) сорока лет. А тогда — рука не подымется!
Увидя на дороге камень — убирайте, представьте себе, что это вы бежите и расшибаете себе нос, и из сочувствия (себе в другом) — убирайте.
Не стесняйтесь уступить старшему место в трамвае.
Стесняйтесь — не уступить.
Не отличайте себя от других — в материальном. Другие — это тоже вы, тот же вы. (Все одинаково хотят есть, спать, сесть — и т. д.)
Не торжествуйте победы над врагом. Достаточно — сознания. После победы стойте с опущенными глазами, или с поднятыми — и протянутой рукой.
Не отзывайтесь при других иронически о своем любимом животном (чем бы ни было — любимом). Другие уйдут, свой — останется.
Книгу листайте с верхнего угла страницы. — Почему? — П. ч. читают не снизу вверх, а сверху вниз.
Кроме того — это у меня в руке.
Наклоняйте суповую тарелку к себе, а не к другому: суп едят к себе, а не от себя 2) чтобы, в случае беды, пролить суп не на скатерть и не на vis-à-vis,[34] a себе на колени.
Когда вам будут говорить: — Это романтизм — вы спросите: — Что такое романтизм? — и увидите, что никто не знает, что люди берут в рот (и даже дерутся им! и даже плюются им! запускают <пропуск одного слова> вам в лоб!) слово, смысла к<оторо>го они не знают.
Когда же окончательно убедитесь, что не знают, сами отвечайте бессмертным словом Жуковского:
Романтизм — это душа.
Когда вас будут укорять в отсутствии «реализма», отвечайте вопросом:
— Почему башмаки — реализм, а душа — нет? Что более реально: башмаки, которые проносились, или душа, к<отор>ая не пронашивается? И кто мне в последнюю минуту (смерти) поможет: — башмак?
— Но подите-ка покажите душу!
— Но (говорю их языком) подите-ка покажите почки или печень. А они всё-таки — есть, и никто своих почек глазами не видел.
Кроме того: что-то болит: не зуб, не голова, не живот, не — не — не —
— а — болит.
Это и есть — душа.
Мозг слишком умный: он знает, что не от чего грустить.
Чем люди пишут стихи и чем их понимают?
(Довод в пользу души.)
Журавль и синица.
Нет, ложь, ложь и глупость: что делать с синицей и вообще — с птицей в руках?
Есть вещи, к<отор>ые нехороши в руках, хороши — в воздухе.
Журавль например.
Не стесняйтесь в лавках говорить: — Это для меня дорого. Кого ты этим обкрадываешь?
Ведь не ты ничего не стоишь, она — слишком дорого стóит.
(или)
Ведь не тебя — нет: у тебя ничего нет.
(NB! По-моему, должен стесняться — лавочник.)
Милое дитя! Если ты — девочка, тебе с моей науки не поздоровится. (Как не поздоровилось — мне.)
Да если и мальчик — не поздоровится. Девочку, так поступающую, «никто» не будет любить. (Женщин любят — за слабости — и погрешности — и пороки.) Мальчик — займет последнее место в жизни (и в очереди!).
Но есть места — над жизнью, и есть любовь — ангелов.
(NB! Переписываю — как есть, тороплюсь, ибо последние сроки,[35] могло бы быть лучше. — Я. — 28-го мая 1939 г., рано утром — Париж, 32 В-d Pasteur.)
До скамейки (смотрю открытки). — Собор, Св. Тереза — Cierge.[36] Поиски к<инематогра>фа (Grande Illusion — complet[37]). Старый Рынок. Статуя, поднесенная английскими женщинами. Висячий мост. Кафэ. Опять скамейка и два ореха (дерева). Вид. Толпа. Бесконечная прогулка. Вокзал. Сон. Звоним: не застаем. Дом.
— Незабвенный день — и вид — и город[38] —
ВЫПИСКИ ИЗ МАЛЕНЬКОГО ЧЕРНОГО КОЖАНОГО AGENDA С МЕТАЛЛ<ИЧЕСКОЙ> ЗАКРЫШКОЙ:[39]
1931 г. (Муру 6 лет)
Мур (28-го янв<аря> 1931 г. — почти 6л. — родился 1-го февр<аля> 1925 г.)
Я: — А для чего крёстная мать и крёстный отец?
Мур: — Для того чтобы если настоящая мать умрет еще бы запасная оставалась. Как в машине — колесо запасное.
Разговор с батюшкой. В ответ на его доводы:
— Он же мне ничего не ответит, он ведь нарисованный!
(Напоминает солдатское, 1917 года: — Не хочу на дóску молиться!)
Мур: — Захотелось поикать.
— Какие свиньи — французы: испортили наше русское р. Свиньи. Всё у них наоборот.
(Не помню, Мур или я:)
— Остров — земля средиводная.
Я, себе — вслух:
— Интересно, когда я буду помирать — что я последнее буду вспоминать?
Мур, не задумываясь: — Стихи.
Мур — про драку с Алей (NB! ему шесть лет — Але 181/2!)
— Она меня бьет — как корова, как кобыла. А я ее — как муравей.
33
«И если останется лишь один — им буду я» (фр.). Заключительная строка ст-ния В. Гюго «Ultima Verba».
35
речь идет о близящемся отъезде в СССР. Цветаева с сыном покинули Францию 12 июня 1939 г.
39
Цветаева по ошибке переписывает записи из этой книжки повторно: см. Тетрадь 3. В редакции и наборе переписываемых записей имеются разночтения.