Сегодня купили полметра дров за 1 500 рублей, считается недорого. Но должны были все сами притащить. Сейчас уже имеем и печку, и дрова. Считаем, что при большой экономии дров должно хватить до марта. Остальное без изменений.
Погода сухая, приятная. В этом году декабрь прошел без снега. А так у нас все то же самое: но нет — раньше было холодно, а сейчас тепло, а-а-а, сущее удовольствие. Я имею новую работу: сижу у печки и сторожу огонь. Работа приятная, поэтому из-за нее иногда приходиться ссориться с Витей. Но ничего. Собираю творчество гетто, очень красивые песни.
Сжалились наконец над нами и дали свет. Так приятно сидеть в светлой и теплой комнате, хоть и с урчащим желудком, и читать книгу. Это не то, что было раньше — когда сидели в темной и холодной, как погреб комнате.
Не о чем писать. О господине Гайсте я все это время не упоминала, но с грустью пишу, что он погиб. Жаль мне его, но не такое уже чуткое мое сердце. Ах, все равно раньше или позже — все мы погибнем.
Мрачная новогодняя ночь. Решается наша судьба. Суждено ли нам в 1943 году увидеть солнце? Стараемся быть веселыми, но это нам не удается. Не желая нарушать традицию, сделали сегодня хотя бы ужин получше. Не думайте, даже с кислой капустой. В двенадцать часов раздаются выстрелы — это встречают в городе Новый год. Но мы молчим, не слышим. Мы давно, не дождавшись двенадцати, заснули.
Глава 2, 1943 г.
Приветствую Тебя, день новый! Что предвещаешь: счастье иль мученья? Несешь ли приговор нам, утвержденный кровью, иль в новогодний дар — прощенье. В ночь новогоднюю как раз решалась судьба гетто, и даже в свой последний час я буду помнить ночку эту.
В связи с Новым годом, наши рабочие имеют несколько свободных дней. Работы на аэродроме уже почти закончены — там теперь работают только женщины. Для мужчин есть еще худшая каторга — строительство Зеленого моста. Работа там очень тяжелая. Поэтому, точно, как в прошлом году ловили людей для работы на аэродроме, так сейчас ловят для работы на Зеленом мосту.
Der Hei[23] выступал с речью, в которой, как всегда, не забыл и про нас. Но говорит он уже не так, как в прошлом году, далеко не так! Тяжелые бои идут у Великих Лук. Город переходит из рук в руки. Сталинград теперь редко упоминается в газетах.
Выпало очень много снега. Папа сегодня был в городе и принес много продуктов. Мы опять восстановили связь с некоторыми знакомыми литовцами. Больше ничего нового.
Виктор уже в бригаду Саргенай не ходит, отдал карту и все. Сейчас, как вечный бродяга, переходит из бригады в бригаду. Маме нездоровится — у нее жар, и, кроме того, такой большой фурункул, что она не может сидеть. В моих руках работа «кипит».
Праздник «Трех королей». Тепло, но очень, очень много снега. У нас новостей нет. Проверка у ворот немного улучшилась. Остальное по-старому.
Дела наши идут неплохо. Папа сейчас зарабатывает лучше, кроме того, нас поддерживает кое-кто из города. Нельзя даже сравнить наше теперешнее положение с тем, что было в прошлом году. Наша комната просохла; в прошлом же году с потолка текла вода. Но все-таки очень сыро, с окон и со стен течет вода. Бр, бр, бр, Бог весть какую холеру можно схватить в таком жилье.
Настроение плохое. Рассказывают о каких-то акциях в Вильнюсе и Риге. Опасаемся, что и у нас может такое произойти. Остальное без перемен.
Начинаются морозы. О, Боже мой, как окоченели ноги. Ну, братцы, зима еще не раз покажет себя: слишком рано обрадовались. В комнате тоже не очень тепло. Ну, теперь-то мы уже погибли!!
Много работы с дровами. Каждое воскресенье мы их пилим и колем на всю неделю. Дрова нам достались не первого сорта, достаточно сырые. Что касается нашего пропавшего костюма, то мы подали в суд[24], и дело будет разбираться. Глупая история.
Сегодня 15 градусов мороза. Считаем дни, оставшиеся до марта. С тоской ждем весны. Получили паек — не совсем аппетитную конину. Жиров нет ни крошки. Виктор ходит в бригаду, но мог бы и не ходить, так как ни черта не приносит.
Дни бегут, будто кто-то их гонит. Имею много книг. И слава Богу, чтобы не сидеть сложа руки, буду учиться писать и читать по-еврейски. Дома много работы. Нет времени ни тосковать, ни мечтать, ни грустить.
24
В гетто был еврейский суд, который разбирал конфликты между узниками. Осужденные помещались в геттовскую кутузку.