Девять ремесел, десятый голод. Последнее время очень много работаю. Вчера состоялся концерт нашей гимназии. Пару дней сидела в кассе, продавая билеты. Собралось немного денег. Все это отняло много времени. Позавчера целый день рисовала плакаты. Так и ускользает дорогое время. А тут уже одни экзамены на носу, скоро будут и другие. Решила сдавать за два класса, но вряд ли вытяну. 28 числа начнутся экзамены и продлятся до 25 июня. Придется поработать, но мы устоим. В городе распространяются слухи о капитуляции Японии. Война подходит к концу. Уже рассветает светлое утро мира. Но людей вывозят[72]. Огненный вопросительный знак повис над темно-синим небом. Чем все это кончится? Кто выйдет победителем в этой резне? Кто останется не затронутым жестокой бурей, которая вихрем пронесется над нашим краем? Кто?
Напряжение перед экзаменами, которые начнутся через неделю. Сейчас учим билеты, пишем одну за другой письменные работы, чтобы получить оценку за триместр. Пишу левой рукой, правую порезала и она болит. Новостей никаких нет. Ждем, что преподнесет нам недалекое будущее. Каунас ждет шагающих из Германии дивизий — гуннов, под ногами которых не растет трава и в домах не остается ни продуктов, ни одежды.
Завтра первый экзамен.
Печальная годовщина. Лучше и не вспоминать о ней. Завтра последний экзамен. И можно будет спеть: «горькая чаша учений испита до дна». Эти экзамены были сущей мукой. К сожалению, весной не разрешили сдавать вступительные экзамены, и надо будет эту неприятную «ношу» пронести через все лето до самой осени. Кстати, недавно приезжал Виктор, зрелый, возмужавший. Из черт его лица исчезли детские приметы. Он преуспевает. В этом месяце я получила стипендию. Совсем не надеялась, что комсомол окажет мне такую честь. Всего 500 руб. Собираемся вскоре ехать в деревню. В начале июля будем в Утяне. Ох, как надоела уже городская пыль. Хотя атмосфера первых дней мне будет не очень приятной, но наплевать! Новые места, новые приключения. Вперед в деревню. Между прочим, живу у Веры, где мне так же хорошо, как и на улице Донелайчё.
Все кончилось. Чаша учения испита до дна. Позавчера было торжественное собрание. В экзаменационных оценках у меня лишь две четверки. Получила в подарок 20 тетрадей. Ах, все ерунда, а знаний в голове ни на грош. Эту неделю отдыхаю. На следующей неделе поеду поработать в деревню. «Ora et labora»[73].
Глава 6, 1945 г.
(продолжение)
Тервиджяй. Воскресенье. На дворе дождь. За стеной качают новорожденного. Во дворе пытаются случить быка с коровой. Я уже позавтракала. И что дальше? Дальше можно читать книгу. Итак, я в деревне, в вотчине Брони. Как красиво кругом! Как добра ко мне Казюне, ее мамаша. Только вот работы не дают. Чувствую себя очень хорошо, словно дома у своих. Итак, аукштайтийские блины и полная доза аукштайтийского диалекта. И ничего более. Вчера видела «истребителей»[74]. Настроение скверное.
Иочишкес. Скучно. Ничего не делаю, только глотаю книги. Ленюсь что-либо сочинять, писать. Почти соскучилась по Каунасу. В воскресенье была в Тервиджах и Канюках. Встретила Валю. Сегодня похолодало, поэтому не могу купаться. Так, каждый день купаюсь, собираю ягоды, пью молоко и живу, в общем, великолепно.
И опять Каунас. Увы. Сегодня большой праздник — пять лет со дня образования Советской Литвы. Город ликует. Идут колонны демонстрантов, парад, музыка. Как глупо! Погода посредственная. Вчера было очень жарко. Настроение плохое, хочется опять поменять небосвод. На сей раз, может быть, подольше. Что-то тяжелое, гнетущее ощущается в нашей среде и своим весом давит всех. Хмурые лица, а сердца?..
Что делается в них — неизвестно. Все нахмуренные, на каждом лице видна тень печали которая все увеличивается. Нет нормальной жизни. Повеситься, что ли? Очень сожалею, что так скоро пришлось уехать из деревни. Уже соскучилась по голубоглазому светловолосому Гитису.
72
Сразу после окончания войны Советы возобновили вывоз жителей Литвы в лагеря. В основном вывозили жителей сотрудничавших с немцами, однако пострадало и много ни в чем неповинных людей, потому что ни суда, ни следствия в то время не вели.
74
«Истребители» — так называли в народе отряды, которые боролись против литовских националистов, скрывающихся от советской власти в лесах.