- Я буду дома, - уже в дверях обернулся кузнец, - надумаешь, приходи.
Проводив их взглядом, бабка Евдоха поднялась и подошла к столу.
- Ну что хозяин, отдашь мне тетрадь или нет?
- Какую тетрадь? - прикинулся дурачком Вадим, словно ничего не понимая.
- Ту самую, которую ты нашёл на чердаке.
- Ничего я там не находил, - посмотрел Вадим на бабку.
- Плохо с вашей стороны, молодой человек, обманывать старших. Некрасиво это.
- Послушайте, если она вам нужна, так возьмите её сами. А то играете здесь комедию. То один пришёл и просит, чтобы я ему её отдал, то другой. Зачем она вам нужна? Что в ней такого интересного, если вы готовы из-за неё, перегрызть друг другу глотку.
- Не твоего ума дела, сопляк. Просто отдай мне её по-хорошему или, - не договорив, она замолчала, словно испугалась своих же слов.
- Бери, - вытащил Вадим тетрадь из ящика шкафа и бросил на стол.
Евдоха увидев тетрадь, хотела схватить её, но опомнившись, отдёрнула руку, словно та могла укусить.
- Бери, бери, вот она тетрадь, - крикнул Вадим, поглядывая на бабку. Но та, молча стояла и смотрела на неё, не отрывая глаз.
- Нет, я так не могу её взять, - через минуту, пришла она в себя. - Ты должен передать её мне по доброй воле из рук в руки.
- Понятно. Значит, тебе её так просто не взять, - посмотрел на старуху Вадим и улыбнулся.
- Нет.
- А деду Ивану она тоже не дастся?
- А причём здесь он, - выкрикнула Евдоха. - Эта тетрадь должна принадлежать мне и только мне. А этот колдун (в запале выпалила она и, поняв, что проговорилась, замолчала).
- Ну, ну, продолжай, если начала говорить, - посмотрел на неё Вадим и взял в руки тетрадь.
- Ивану она не нужна, - уже тише добавила она.
- Нет, нет, ты начала говорить совсем про другое. Я тебя слушаю.
Присев на стул, бабка Евдоха заговорила:
- Дед Иван чёрный колдун.
- А ты кто? - перебил её Вадим.
- Я травница.
- А ты случаем мне не заливаешь?
- Нет. В этой тетради записаны лечебные заговор, и как их нужно правильно приготовить.
- Тогда зачем она деду?
Евдоха пожала плечами, мол, не знаю.
- Значит так, я подумаю, а завтра дам вам ответ, - поднялся Вадим, давая понять, что на этом разговор закончен.
- Я буду ждать, - поднялась старуха и, не прощаясь, покинула дом.
Только она ушла, в дверь постучали, и на пороге появился дед Иван.
- Они, что сегодня сговорились, - подумал Вадим, но говорить ничего не стал.
- Мы не договорили, - начал с порога дед. - Нам помешали.
- Я подумаю над вашим предложением, а завтра дам ответ. А сейчас оставьте меня одного и пожалуйста, будете уходить, закройте дверь.
- Я буду ждать, - теми же словами, что и бабка, ответил дед и вышел.
Оставшись один, Вадим налил себе водки и, выпив, закусил бутербродом. Посидев ещё минут десять, он поднялся и, убрав тетрадь в шкаф, запер дверь и пошёл спать.
- Утром на свежую голову подумаю, что лучше сделать и кому из них, отдать тетрадь. Но он не договорил, глаза сами по себе закрылись, и Вадим провалился в глубокий без сновидений сон.
***
Чем занимались колдун и ведьма (называющая себя травницей), нам не известно. Но, утром разразилась такая буря, что было страшно выходить из дома.
Вадим проснулся от сильного раската грома и, вскочив, подбежал к окну. На улице творилось чёрт знает что. Проливной дождь с градом в куриное яйцо, пробивал всё насквозь и прибивал всё под собой. Ветер выл, как дикий зверь и был такой силы, что вырывал деревья с корнем и срывал крыши, разметая их по всей деревне. Гроза с раскатами грома, была такая, словно работала артиллерия. После каждого раската, даже закладывало уши, а гроза освещала так, словно был день и светило солнце.
- Ну и что прикажите делать? - произнёс Вадим и вновь выглянул в окно. В этот момент ударила молния, и как щепку расщепило пополам стоявший напротив дома тополь. Дерево вспыхнуло и загорелось. Одна половина упала на землю, перегородив улицу и потухла, а другая продолжала гореть. Как не старался дождь, потушить её не мог. Пламя, словно свеча, вздымало в небо.
- Какое-то светопреставление, - подумал Вадим, отходя от окна. - Ощущение было такое, словно наступает конец света.
Бабка Евдоха, ровно в пять часов утра запалила чёрную свечу и давай над ней колдовать, произнося на непонятном языке заклинания (на таком же языке, была написана и тетрадь, которую нашёл Вадим). Язык был мёртвым и давно уже забытым. Чёрная свеча, то вспыхивала, разгораясь, синим пламенем, то притухала. Так же и голос у старухи, то доходил до крика, то затихал до шёпота, а потом вновь взлетал. Так это повторялось беспрерывно, уже несколько часов подряд.
Колдун, ещё с вечера спустился в свою потайную комнату и, закрывшись на все запоры, зажёг свечи, расставив на углы пентаграммы. Разместившись в её середине, он начал читать свои заклинания.
Буря бушевала уже несколько часов, то утихая на немного, то вновь набирала силу. Ветер рвал и метал всё кругом, повалив уже несколько деревьев и сорвав у пяти домов крыши. Поваленных сараев и пристроек не было счёта, как и заборов.
"Никто не мог взять верх в этой странной, никому не понятной битве, ни ведьма над чёрной свечой, ни колдун в центре пентаграммы. Силы, накопленные за несколько столетий, были равны. То колдун брал верх и тогда голос ведьмы затихал, а чёрная свеча, начинала потрескивать и шипеть. Словно на неё лили воду. То ведьма брала верх и в центре пентаграммы, скрючивало колдуна. Но, через некоторое время, он вновь садился на колени и заунывная песнь колдовства с прерываниями продолжалась".
Вадиму ничего не оставалось делать, как снова достать старую тетрадь и погрузиться в неё с головой.
- Может, придёт, какая-нибудь шальная мысль, - открыл он тетрадь, жуя вчерашний бутерброд, - и я пойму эти каракули. Но голова не работала, а во рту была сухость. - Видно вчера перебрал, - подумал он и, поднявшись, пошёл на кухню, приготовить чаю.
Взяв карандаш и чистую бумагу из шкафа (как они там оказались не понятно), он налил себе большую кружку чая (чтобы не бегать часто), сел и стал переписывать знакомые буквы из тетради на бумагу.
- Может, что и получится прочитать, - размышлял он, жуя бутерброд.
Просидев часов до одиннадцати и выпивая уже пятую кружку, у Вадима, стало что-то получаться.
- Да это же колдовские заклинания, а никакие не лекарственные, как говорила бабка, рецепты. Вот старая карга, решила меня обмануть. Да и дед, тоже хорош. А я, развесив уши, слушал, - вскочив на ноги, Вадим забегал по дому. - Вот зачем эта тетрадь понадобилась им. Но как она попала в его дом, и кто спрятал её в сундук. (Все эти вопросы не давали ему покоя). - Ни мать, а тем более отец, не занимались такой ерундой (Вадим это точно знал). Так откуда же она взялась в доме. А может бабка или дед, занимались этой хе...нёй. Но Вадим их совсем не помнил, нет, скорее всего, не знал. Когда он родился, их уже не было в живых. Так ему говорили родители. А если они его обманули и старики были живыми, тогда где они были всё это время? А может, они живы и теперь? Нет, такое не укладывалось в его голове. Немного успокоившись, он вновь сел за тетрадь, выводя каракули и расшифровывая их. С каждой проведённой над тетрадью минутой, Вадим всё больше и больше понимал, что там написано. Но откуда, из какого подсознания, он мог это знать. Буквы складывались в слова, а те в предложения.
Двое суток бушевала буря. Вадим, с небольшими перерывами на обед, ну и остальное, не отрывался от старой тетради. Переписывая и перерисовывая, точь в точь, проверяя по десять раз, в новую тетрадь.