Господи, прости нас, грешных!
Второй страшный идол, к ногам которого сложено столько человеческих душ, у подножия которого погибло столько талантов и способностей, из-за которого пролиты и льются потоки горчайших слез матерей, отцов, братий, жен и детей — это пьянство. Не будем говорить здесь о тех неисчислимых бедах, кои проистекают от пьянства. Может быть, многие из стоящих здесь и не упиваются вином или водкой, но не случалось ли вам в гостях на празднике или вообще где-либо выпить вина более меры?
Кайтесь Господу!
Господи, прости нас, грешных!
И еще страшнее — не спаивали ли вы кого? Не приносили ли кому тайком от родственников или от начальства вина или водки? Не давали ли вы денег в долг тайком от семьи пьяницы? Вы скажете, что сейчас все услуги покупаются за «маленькую» или за «поллитра». Но у вас, христиан, знающих, какое зло приносят в семью эти «поллитровки» и «маленькие», неужели никогда совесть не подсказывала, что мы даем вместо платы за услуги яд своему ближнему?
Господи, прости нас, грешных!
Мы почти поголовно виноваты в спаивании ближнего!
Мы поставили ему поллитра, а человек выпьет и, потеряв рассудок, будет хулить Бога, изобьет жену, искалечит побоями детей, убьет человека — и мы разделим его грех, как соучастники преступления.
Третий идол, которому мы служим, — это страсть любостяжания, то есть жадность к богатству, ненасытное желание иметь всего как можно больше.
Господи! Мы все болеем этим недугом. Сердце наше возбуждено и тревожится жаждою приобретения, и не только вещей необходимых.
Мебель еще бы и послужила, а мы гонимся за модным гарнитуром или шкафом, или диваном. Вполне достаточно одежды, но мы запасаем впрок, забиваем шкафы, сундуки и чемоданы лишними вещами, забываем совет: второю рубашку отдать ближнему неимущему.
Господи, прости нас, грешных!
Может, кто из вас, кающихся ныне, собирает деньги ради денег или, не доверяя Промыслу Божию, копит деньги на «черный день»? Кайтесь Господу! И спешите употребить этого злого идола, эти злые накопления на добрые дела. Ибо этот злой идол любостяжания расхищает молитву — вспомните, сколько раз в храме, даже когда Церковь во время Божественной Литургии призывает отложить всякое житейское попечение, мы все строим в мыслях различные суетные планы к достижению житейских целей.
Прости нас, Господи!
Корысть приковала наше сердце к земле. Мы захламляем наши жилища всевозможными ненужными вещами, трясемся над каждой тряпкой, нет возможности даже перечислить весь список пристрастий к тем или иным вещам! Тут и одежда, и мебель, и посуда, и обувь, и книги и цветы, и запасы продовольствия (потом все гниет, поедается молью, червями, плесневеет и делается уже никому не нужным).
Эта страсть проявляется даже по отношению к таким вещам, как просфоры, антидор, артос, святая вода: мы почему-то копим их как сувениры, вместо того чтобы с благоговением и молитвою потребить их. Потом в них заводятся жучки и червячки, и мы вынуждены сжигать их, а может, некоторые и просто выбрасывают святыню. Кайтесь Господу!
Господи, прости нас, грешных!
И вот, обрастая этим грузом вещей, мы задыхаемся. Подумайте только, сколько времени уходит на одно вытирание пыли, перетряхивание всех этих совершенно лишних для христианина вещей. Уж до молитвы ли здесь Богу Истинному — так погрузились мы в служение идолу любостяжания.
Четвертый идол, которому ничуть не с меньшим усердием мы служим — это гордость.
Гордый человек сам себя делает идолом и чтит превыше всего и всех самого себя. Почти все мы думаем, что уж мы-то, верующие и часто ходящие в храм христиане, никак не страдаем этой пагубной страстью.
Многие из нас считают себя смиреннейшими людьми. Давайте проверим себя сейчас вот, стоя перед Крестом и Евангелием. Гордость познается от дела, как дерево от плодов. Разве не желает каждый из нас чести, славы и похвалы? Многие из вас, наверное, думают сейчас: «Нет, мы не ищем ни чести, ни славы, ни похвалы…» А почему же тогда вы малейшей укоризны, замечания не можете стерпеть, чтобы не обидеться, не гневаться?! Да потому, что каждый считает в душе, что он — нечто, и «нечто немаловажное», как образно сказал святитель Феофан Затворник. Уж какие смиренные мы на словах! Мы ничего не знаем, мы ничего не умеем, мы и духовно-то нищие, и молиться не умеем и т. д. А если кто, даже с добрым намерением, для пользы дела, скажет о твоей неспособности или незнании, да если еще отстранят по непригодности от какой-то работы, тогда все наше ложное смирение мгновенно испаряется из души, и мы начинаем обижаться, роптать, негодовать, браниться: «Чем я хуже других? Меня не понимают, меня напрасно уничижают, я этого не заслужила!» Вот наша гордыня и заговорила!