— Мы принимает извинения, а так же сами просим прощения. Надолго мы не сможем задеваться. Это небольшая прогулка ограничена временем. Элина выиграла её в ежегодном конкурсе. Первая за всё время проведения конкурса.
— Жаль, — чуть повернул голову дракон и его взгляд пронзил меня.
Сложилось такое ощущение, словно он смотрит прямо в мою душу и видит всё: моё прошлое, настоящее и будущее.
— Интересная у вас спутница, — заметил дракон. — Неудивительно, что она победила в этом конкурсе, как бы сложен он не был.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовалась Эльвира.
Мне показалось или в её голосе действительно проскользнули нотки настороженности.
— Эта девочка очень талантливая. Даже не смотря на то, что у неё слабый магический дар, даже по сравнению с вами.
— Ясно, — кивнула она, а вот я не поняла, о чём это она.
То есть, дракон разглядел во мне талант?
Я не сразу заметила, как две тени мелькнули с боку и вот уже возле нас опустились два небольших дракона. Один — красный — полная копия того, что чуть не напал на нас, разве что огнём не горел. Второй — тёмно–синий — такой же, как и его собрат. Глаза у обоих были зелёные с черным вертикальным зрачком. Оба дракона были немного ниже меня. Они стояли на всех четырёх лапа, гордо подняв головы на длинных шеях. Правда, огненный дракон тут же приклонил голову к земле, и детским голосом сказал:
— Алмазная Леди и её спутница, простите меня за грубою встречу и попытку нападения. Я, честное драконье, больше так не буду делать.
Я засмеялась. Это было прощение нашкодившего ребенка, которого застали на месте преступления, наказали и заставили извиняться.
— Я принимаю извинения, — сказала Эльвира.
Дракон, чуть приподняв голову, стал смотреть на меня с таким умоляющим выражением в глазах, что мне захотелось его погладить и успокоить.
— Я тоже принимаю извинения, — ответила я улыбаясь.
Да и как их не принять, когда на тебя смотрят таким вот умоляющим взором. Дракон, услышав это, попытался поскорее скрыться с наших глаз. Но не тут–то было. Его собрат запрыгнул ему на спину и повалил на траву. Красный стал пытаться выбраться. Я с большим удовольствием глядела на них. Как только не пытался выбраться дракон: и кусался, и бился лапами, и пытался изворачиваться, но ничего не помогало.
— А почему вы такие маленькие? — спросила я у них.
Оба дракончика повернули ко мне головы.
— Мы находились в нашей второй ипостаси. Это способность преображать часть нашей первородной духовной силы в силу физическую, — объяснил мне синий дракон.
— А на это все драконы способны? — я постаралась удовлетворить своё любопытство, пока представлялась такая возможность.
— Только разумные драконы Майндрага, — продолжил отвечать синий.
— Элина, — вдруг позвал меня дракон, которого Эльвира назвала Лазурный Страж. — Я вижу, тебе нравятся драконы.
— Очень сильно, — искренне ответила я. — Как могут не нравиться столь мудрые, прекрасные и величественные существа?
По этому острову разлился веселый смех, от которого вибрировал воздух.
— Давно я не слышал ничего подобного от людей, — сказал, отсмеявшись, огромный дракон.
— Учитывая то, когда вы с ними последний раз разговаривали, — добавила Эльвира.
Дракон перевёл взгляд, который, казалось, пронзал пространство вполне осязаемо.
— Время меняет всё, Алмазная Леди, но почему–то вас оно обошло стороной. Ваше сердце такое же холодное и одинокое, как и прежде, и а то, что пытается его согреть, вы уничтожаете.
Я отвлеклась от созерцания драконов и перевела взгляд на Эльвиру. Моё любопытство проснулось и как всегда ничего хорошего не предвещало. Здравый смысл подсказывал, что лучше в чужую жизнь не лезть и вообще не знать, что, у кого и с кем твориться. Но мне вдруг стало очень важно узнать больше об этой женщине, которая с нашей первой встречи относилась ко мне более чем благосклонно.
— Что твориться в моём сердце не вашего ума дело, многоуважаемый Страж, — резко сказала женщина.
— Вы правы, — медленно кивнул громадный дракон. — Но мой вам совет, дайте ему шанс.
Затем голова дракона стала скрываться в пропасти, пока полностью не исчезла.
— Лина, у меня к тебе просьба, — Эльвира повернулась ко мне, и я увидела печаль в её обычно озорных зелёных глазах.
— Какая?